Доброе утро. Притчи нашей жизни, написанные самыми любимыми и знаменитыми

Комлев Михаил Сергеевич

– А что он сказал? – спросил я.

Прежде всего он представился: «Петричик, хорошая птичка».

Мама стала азартно обучать его говорить. Она научила его: «Дай десятку», «Хочу кушать». Он сам научился говорить: «Давай скорее», универсальный возраст любимца дома. И вот однажды наши друзья соседи пришли к нам в гости со своим попугаем. Наш вполне гостеприимно спросил собрата:

– Кушать хочешь?

Обычный попугай как-то странно на него посмотрел.

– Ку-шать хочешь? – членораздельно повторил Петричик.

Им тут же принесли пшена, они вместе поклевали. А что касается наших гостей, они ждали, когда Петричик начнет выдавать все, чему научила его мама. Как все звезды, он конечно, капризничал, но все-таки все имели шанс дождаться главного хита в его исполнении.

– Хочу

икру, – говорил Петричик, делал паузу и добавлял, – черную!

Вот такой у нас был уникальный попугай.

Обезьяна

Мой родственник, ну, брат, долгое время, что называется, жил в мире животных. У него был номер с дрессированными обезьянами и его советская квартира, где еще жили дети и жена, была заселена дрессированными обезьянами. Однажды он, увы, попал в больницу и попросил меня о братской помощи, дав ключи от квартиры, где никого в ту пору не было, приехать и покормить обезьян. Я, естественно, согласился, не зная, во что это выльется. Что значит покормить обезьян? Нужно протянуть ему еду и увернуться от его царапающей руки. А он, я помню, Дормидонт звали самца, он с одной стороны деловито берет пищу, с другой царапает. Вот так мы с ним общались. В тот момент его супруга готовилась стать мамой, что усиливало его агрессию и тревожность. Что такое стать врагом обезьяны? Достаточно встретиться взглядами. Я его пытался кормить, уворачивался, будучи уже поцарапанным. В этот момент, о ужас, я не понимаю, каким образом, я уронил в вольер ключи, причем от этой квартиры. Что делать? У меня было ощущение, что на лице самки в ее положении было некое злорадство, потому что дотянуться до них я не мог, а он меня не подпускал. Попытка пресловутой швабры подвинуть ключи только усугубила положение. Он блокировал, задвигал их еще дальше. Для него это была некая игра. Ситуация была почти безвыходная, нужно выйти и закрыть квартиру. Я от отчаяния усилил эту пайку для Дормидонта за пределами возможного. Он, деловито все это потребив, брезгливо подвинул мне эти ключи и дал мне возможность их схватить. Вот такая была история.

Майор и футбол

Я с детства любил играть в футбол – и во дворе, и в пионерском лагере, даже забил гол и очень этим гордился. Кстати, в пионерском лагере я оказался в более осознанном возрасте в качестве пионервожатого, как практикант пединститута, где я учился. Однажды я уложил детей и вспомнил, что сегодня день трансляции матча сборной СССР, а доступного телевизора не было. Я договорился со своей напарницей и куда-то пошел. Мне удалось договориться в воинской части, примыкавшей к нашему пионерскому лагерю, что мне разрешат с солдатами в Ленинской комнате посмотреть футбол. Я предвкушаю начало, вот-вот уже свисток. Стал смотреть с солдатами этот матч. Буквально через минуту-другую в комнату вошли два прапорщика и сказали:

– Все, заканчиваем, телевизор мы забираем, потому что у товарища майора сломался аппарат.

А я очень хотел посмотреть матч сборной СССР. Я крадучись в казарме определил, в какой комнате майор лицезрит футбол. Я приоткрыл дверь, стал нелегально наблюдать за матчем. И все-таки, когда забили гол, я себя обнаружил.

– Ты кто такой? – спросил майор, понимая, что он не знает такого солдата. – Почему не по форме?

Я ему честно сказал:

– Я пионервожатый из соседнего лагеря. Я очень хочу посмотреть футбол.

– Служил? – спросил он меня сурово.

– Еще нет.

– Садись, раз пионервожатый, только громко не реагируй, не шуми.

До известного момента я, конечно, не шумел, сдерживал себя, что было трудно. Но все-таки на победный гол нашей сборной мы с ним реагировали хором и в полный голос поздравили друг друга.

Сарайчик

Мое советское детство, что касается лета, прошло в непрерывных поездках на дачи наших друзей. Своей дачи у нас не было. Мы с мамой и папой чувствовали себя обязанными

отработать свое пребывание. Однажды, приехав к нашим друзьям в отсутствие хозяина (по субботам начальник работал), мы решили ему сделать сюрприз. Увидев сарайчик, который явно требовал обустройства, решили настелить крышу. Благо что толь лежит, стройматериалы как-то подозрительно наготове. Мы принялись за дело и уложились в аккурат до его приезда. Слышим звуки его машины, рядом готовая крыша. Я уже знал, как говорят наемные рабочие.

– Ну что, хозяин, принимай работу, – сказал я.

– А что вы сделали?

– Вот крышу тебе настелили.

– А вы уверены, что это мой сарайчик? Материалы-то мои, толь мой, а сарайчик не мой.

Вот такой был диалог, который опустил нас на землю, и оказалось, что мы обустроили сарай соседа, с которым у дяди Володи были не очень дружественные отношения, даже напряженные. Теперь они вынуждены были примириться в этой хозяйственной увязке.

Друзья, добрые дела на дачах ваших друзей, как показывает жизнь, не пропадают даром.

Армия

Уж раз я для чего-то уцелел,А люди пусть сочтут причину веской,Еще ни разу я не пожалел,Что отслужил я в армии Советской.

Служил я на советско-турецкой границе в Ленинакане в авиационной части. Некоторые наряды я даже любил. Один из них был почетный наряд – дежурный по стоянке части (ДСЧ). Я ходил со штыком, с повязкой, открывал ворота, записывал прибытие вертолетов. Однажды во время такого дежурства меня вызвал командир, благородный, седовласый армянин, майор Галстян, и сказал:

– Я очень от вас доволен, вы человек с высшим образованием, хорошо служите, – и обещал мне отпуск.

Тем более что у меня были личные основания. Осенью, незадолго до моего дембеля, должна была приехать моя польская приятельница Барбара. В этот же день мистически, по законам какой-то небесной драматургии произошел мой прокол во время этого же дежурства. Я оставил открытым свой дневник и побежал открывать ворота, а замкомандира капитан Геогжаян нашел этот дневник. Он все прочитал и доложил командиру. А прочитать там было что. Например: «Вдали от жизни половой ушел я в службу с головой», или образ вертолета как распускающегося тюльпана. Вроде бы романтический образ, но описание военной техники. Короче говоря, чего там только не было в этом дневнике!.. Командир вызвал меня, он был очень раздосадован, что я так прокололся в тот день, когда он мне обещал отпуск, который я не получил. К слову сказать, наши поэтические отношения с Барбарой просто перенеслись, но не отменились.

Женщины

Не знаю, как кто, я всегда ставил и ставлю женщин выше мужчин, не зарабатывая дешевого капитала у женского электората. Даже древняя мудрость гласит:

«Мужчина умен от книг, а женщина от рождения». А какие женщины артистки! Вот случай. Одним летним субботним днем я наслаждался своей короткой свободой. Сидел, щурился на солнышке, открыв дверцу машины и свесив ноги. Вдруг рядом начинает парковаться машина. Оттуда выходит летняя женщина средних лет и говорит совершенно непередаваемо:

– Ну, здравствуй, Володя, – и разводит руки в сторону.

Во мне сразу заиграла мужская память. Что? Кто? Не могу понять, кто это? У нас начинается диалог. Рядом сидит ее, видимо, спутник по жизни, который характерно улыбается. Мы с ней разговариваем:

– Ты все-таки сел за руль, наконец?!

– Сел.

Мы с ней проговорили две-три минуты, она уехала, оставив меня в озадаченном состоянии. Кто это? Что меня с ней связывало? Ясно, что плохого ничего.

Через несколько лет я опять получил от нее привет уже на работе, а именно на выступлении, где я прочитал стихотворение: