Добротолюбие. Том II
Шрифт:
156. Так скоро делать заключения, не исследовав дела как должно, небезопасно. По своему бессилию или неумению успеть в чем-либо полагать, что такой успех и ни для кого не возможен, несправедливо. Это похоже на то, как если бы кто, не умея плавать и искусственно держаться на воде, заключил, что, как его тело по тяжести своей не может держаться на воде, тела же у всех такие же, как и его тело, то и ничье тело не может держаться на воде и никто, следовательно, не может плавать, – такова уж природа тел, что плавать нельзя. Как бы ни казалось ему правым такое заключение, но опыт его не оправдывает. Таково и ваше суждение. Ум наш по природе своей не может оставаться праздным; почему неизбежно ему, если не имеет в себе наперед предусмотрительно заготовленных предметов, над которыми упражнял бы он свои движения и которыми бы постоянно занимался, – по своей подвижности убегать туда и сюда и повсюду летать, пока долговременным упражнением и постоянным навыком, – что вы называете напрасным трудом, – из опыта узнает, какие надлежит ему заготовить в своей памяти материалы, чтоб около них вращаться в своих неутомимых полетах, и чрез неотступное пребывание в сем труде стяжать силу отражать противоположные им внушения врага, которыми развлекаем был прежде, и таким образом непоколебимо пребывать в том состоянии (невозмутимости и внутреннего покоя), которого желает. Итак не следует нам непостоянство беспорядочного блуждания помыслов приписывать человеческой природе или Богу – Творцу ее. Ибо истинно слово Писания, что Бог сотворил человека правым, а сии (люди) взыскали помыслов многих (Еккл. 7, 30).
157. То правда, что многие суетные помыслы даже против воли нашей тревожат нас и почти без нашего ведения обольщают нас, входя в нас так неприметно и хитро, что мы не только не можем воспрепятствовать их входу, но и с великим трудом узреваем их; но принимать их или отвергать возможно всякому, кто при помощи Божией употребит на то свое старание и усилие. Как возникновение их не зависит от нас, так отвержение или приятие их состоит в нашей воле. Впрочем и в самом приражении помыслов не все надобно приписывать набегу помыслов или тем духам, которые стараются всеять их: но от нас зависит исправить качество помыслов и сделать, чтоб в сердцах наших возникали духовные-святые помыслы вместо плотских-земных, если не всегда, то наибольшею частию. Когда кто разумно и тщательно поучается в Св. Писании, упражняется в псалмах и пении, пребывает в посте и бдении, непрестанно памятует о будущем, – о Царстве Небесном, о геенне огненной, – и обо всех делах Божиих; тогда худые помыслы уменьшаются и появляются реже. Когда же кто, напротив, занимается мирскими заботами и плотскими делами и вдается в суетные и праздные беседы, тогда худые помыслы умножаются в нас (Соб. 1, 16–17).
158. Деятельность ума нашего хорошо сравнивается с мельничным жерновом, который от стремительного течения воды быстро вертится кругом. Он никак не может перестать вертеться, движим будучи водою; но во власти приставника состоит, пшеницу ли молоть, или жито, или куколь растирать. Так и ум наш в течении настоящей жизни будучи непрестанно приводим в движение устремляющимися на него отовсюду потоками впечатлений, не может быть праздным от волнения помыслов; но какие из них принимать или усвоять себе, это зависит от нашей воли и усмотрения. Если мы, как сказано, постоянно будем заниматься поучением в Св. Писании, память наполнять духовными предметами, питать желание совершенства и надежду на получение будущего блаженства; то от этого будут возникать духовные помыслы и ум наш держать в непрестанном помышлении о тех предметах, в которые мы углублялись. Если же по беспечности и нерадению будем заниматься предметами страстей и праздными беседами или вдаваться в мирские попечения и суетные заботы; то по роду их будут потом рождаться и помыслы, как плевелы, и давать сердцу нашему работу зловредную, по изречению Господа Спасителя: где будет сокровище дел ваших и вашего внимания, там необходимо пребудет и сердце ваше (Мф. 6, 21). (Соб. 1, 18).
159. Ведать подобает, что есть три начала наших помыслов: от Бога, от диавола и от нас. От Бога, – когда Он удостоивает нас посетить просвещением Св. Духа, возбуждая в нас или рвение к высшему преуспеянию, или сокрушение о малоуспешности и поблажках лености и беспечности; или когда открывает нам небесные тайны, и намерения наши обращает к лучшим делам. Так Господь внушил Артаксерксу спросить памятные книги; и он, узнав по ним о благодеяниях Мардохея, тотчас отменил прежнее свое жестокое определение об избиении народа Иудейского (Есф. 6 гл.). Так и Апостолам обетовано: не вы будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф. 10, 20). – От диавола происходят помыслы, когда он покушается преткнуть нас, возбуждая чрез них страстное услаждение, или с лукавейшею хитростию представляет зло под видом добра, преобразуясь пред нами в ангела светла (2 Кор. 11, 14). Так он вложил в сердце Иуде Искариотскому предать Господа (Ин. 13, 2), – и Анании, – солгать Духу Святому (Деян. 5, 3). – От нас самих рождаются помыслы, когда естественно воспоминаем, что видели, слышали или делали (Соб. 1, 19).
160. Эту троякую причину помыслов надлежит нам всегда иметь во внимании, чтоб по ним не обсуждать возникающие в сердце нашем помыслы и соответственно тому относиться к ним. В сем отношении нам надобно подражать искусным монетчикам (менялам), – которые умеют верно узнавать, – золото ли, и чистое ли золото в монете, или медь, похожая блеском на золото, – царское ли на ней изображение, и если царское, законно ли оно представлено, – имеет ли также монета и законный вес. Все подобное духовно должны мы делать относительно помыслов. Во-первых, обсудить, – истинно ли то, что вошло в сердца наши, или нет. Например, если предложено какое-либо учение, надобно рассмотреть, очищено ли оно Божественным огнем Святого Духа, или принадлежит к Иудейскому суеверию, или исходит от надменной философии мирской и носит только личину благочестия. Поступив так, мы исполним апостольское наставление: не всякому духу веруйте, но искушайте духи, аще от Бога суть (1 Ин. 4, 1); и будем безопасны от уклонения от истины. А которые не заботились исполнять это предостережение, те подвергались бедственному отпадению от веры. Сладкоречивые обольстители сначала привлекли их к себе некоторыми благочестивыми чувствами и умствованиями, согласными с св. Верою, как бы блестками золота; а потом научили и противным вере мудрованиям, которых они, обманувшись первою благовидностию, не подумали подвергнуть обсуждению, и, приняв таким образом медную ложную монету за золотую, впали в еретические заблуждения. – Во-вторых, надобно нам заботливо выяснять, не слышится ли нами ложное толкование Св. Писания, которое, подделываясь под чистое золото верного понимания Божественных словес, покушается видимостию сего драгоценного металла обмануть нас – принять его с смесью меди ложно придаваемого им смысла. Так сатана покушался искусить Самого Христа Спасителя. Так и всех нас искушает он, уже не безуспешно, как Господа нашего. – В-третьих, – всячески надобно всматриваться, как бы враг, извращая драгоценные изречения Св. Писания лукавым толкованием, не успел склонить нас сделать им неправое приложение и употребление, обманно прикрывая сие преданием, будто бы от старцев исходящим, как бы незаконно прилагая царскую печать к фальшивой монете. Это успевает он сделать, когда прельщает к неумеренному и непосильному нам труду, к чрезмерным бдениям, беспорядочным молитвам, к несообразному чтению, и, маня добром, приводит к душевредному концу; или когда советует делать ненужные посещения, чтоб, изгнав из уединилища, лишить блаженного безмолвия; или когда внушает взять на себя попечение о благочестивых беспомощных женщинах, чтоб опутать гибельными заботами; или когда подстрекает желать священного чина под предлогом назидания многих, отвлекая чрез то от смиренного нашего звания. Все такие внушения, прикрытые покровом милосердия, благочестия и высшего преуспеяния, вводят в обман неопытных. С виду они похожи на монеты истинного царя; но они отчеканены не настоящими монетчиками духовными, – не православными опытными отцами, а коварством бесов искованы на вред и пагубу. К ним совершенно приложимо изречение Приточника: суть путие мнящиися прави быти мужу, обаче последняя их зрят во дно адово (Притч. 16, 25). – Последнее (4-е) наблюдение
161. Так непрестанно должно нам осматривать все тайники нашего сердца и с зоркою наблюдательностию замечать следы входящих, чтоб не прокрался туда же и какой-либо мысленный зверь, или сам лев и дракон, и, тайком напечатлев там пагубные следы свои, не проложил и другим пути для входа в изгибы сердца нашего, при нашем невнимании к помыслам. Возделывая таким образом ежечасно и ежеминутно землю сердца нашего Евангельским оралом т. е. непрестанным памятованием о Кресте Господа, мы удобно возможем разорить логовища пагубных зверей и норы ядовитых змей, – и выгнать их из себя (Соб. 1, 22).
162. Образ совершенного ума (властвующего над своими помыслами) прекрасно представляется в лице евангельского сотника. В сказании о нем нравственная сила, – дающая возможность не всякими приходящими помышлениями увлекаться, но по своему рассуждению добрые принимать, а противные тому без всякого затруднения прогонять, – описана в следующих словах его, если их понимать иносказательно: ибо и я человек подвластный, но имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет, и другому – прииди, и приходит, и слуге моему: сделай то, и делает (Мф. 8, 9). Если б и мы мужественно сражаясь против беспорядочных внутренних движений и страстей, взяли силу подчинять их своей власти и своему рассуждению, воюющие в нашей плоти похоти погашать, беспорядочную толпу помыслов наших держать под игом власти разума и спасительным знаменем Креста Господня прогонять от пределов сердца нашего скопища злейших вражеских сил, то за такие торжества и победы были бы мы возведены в чин сотника в духовном его значении. А таким образом и мы, поднявшись на высоту такого достоинства, будем иметь такую же, как и тот, повелительную власть и силу, при коей не будем уже, какими не хотим, помыслами увлекаемы, но в тех, которыми духовно услаждаемся, получим возможность пребывать и к ним прилепляться, властно повелевая злым наущениям: отойдите, – и отойдут, а добрые помышления приглашая: придите, и придут, рабе же нашей – плоти – что потребно для целомудрия и воздержания, прикажем, и она без всякого прекословия исполнит то, не возбуждая уже противных духу вожделений порочных, но всякую ему изъявляя покорность (Соб. 7, 5).
163. Но как сего достигнуть? Это придет само собою, когда так преискренне соединимся с Богом, что Он будет действовать в нас. В этом удостоверяет Апостол, когда говорит: оружия воинства нашего не плотская, не сильна Богом, на разорение твердем, помышления низлагающе (2 Кор. 10, 4). Что бы мы ни предпринимали с целию преодоления помыслов, не будет действенно, пока не станет чрез то действовать Сам Бог по соединении с нами. Тогда же и наши немощные средства станут сильны и всепобедительны, – разорят твердыни вражеские и всякие помышления поразят и изгонят. И исполнится в нас слово пророческое: немощный да глаголет: яко могу аз (силен я), и кроткий да будет храбр (Иоил. 3, 10, 11), – и то, что говорит о себе св. Павел: егда немоществую, тогда силен есмь (2 Кор. 12, 10). Ибо тогда сила Божия будет совершаться в нашей немощи (9). Итак всем желанием сердца да устремимся к соединению с Господом, пока и в нас совершится, что испытал блаж. Давид: прильпе душа моя по Тебе: мене же прият десница Твоя (Пс. 62, 9), – и каждый из нас вместе с ним начнет петь: мне же прилеплятися Богови благо есть (Пс. 72, 28). Конечно это требует постоянного усилия и труда; но без этого ни в каком деле успеха не бывает. Тем же паче нельзя его ожидать в таком важном деле. Никакая добродетель не достигает совершенства без труда, – и до умирения помыслов никому нельзя достигнуть без крайнего преутруждения сердечного. Сюда прямо относится слово Господа: Царствие Божие с усилием вземлется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12). Чтобы духу нашему прийти в мужа совершенна, в меру полнаго возраста Христова (Еф. 4, 13), – и стать един дух с Господом (1 Кор. 6, 17), необходимо ему с большим напряжением всегда бодрствовать и с непрерывным рвением потеть над этим. Достигши же сего он может уже с Апостолом торжественно взывать: всямогу о Укрепляющеммя (Флп. 4, 13). (Перифраз из Соб. 7, гл. 5, 6).
164. Почему все внимание наше должно быть всегда устремлено на то одно, – чтоб живо возвращать к памятованию о Боге помыслы от их блуждания и круговращения. Как тот, кто хочет верно возвести и вверху свести свод купола, шнуром из центра постоянно обводит кругом постройку и таким образом дает одинаковое всюду направление округлению ее; кто же без этого посредства покусится совершить такое дело, тот, хотя бы обладал большим искусством, не может соблюсти непогрешительно правильность округлости и одним взглядом не может определить, на сколько отступил от нее, не прибегая к сказанному указателю правильности: так и дух наш, если, утвердив в себе любительную память Божию, как некий неподвижный центр, не будет потом, из нее исходя и с нею обходя в каждый момент все свои делания и труды, ею как пробою определять качество помыслов и начинаний, чтоб одни принимать, а другие отвергать, и ею же, как верным циркулем, давать направление всему делаемому; то никак не построит, как следует, того духовного здания, коего архитектор есть Павел (1 Кор. 3, 10), и не сообщит ему красоты того дома, какой, желая устроить Господу в сердце своем, блаженный Давид взывал: Господи, возлюбих благолепие дому Твоего и место селения славы Твоея (Пс. 25, 8), но несмысленно возведет в сердце своем дом некрасивый, Духа Святого недостойный и всегда готовый разрушиться, долженствуя не славу за то получить от чаемого, но не удостоившего зайти в такое жилище посетителя (т. е. Духа Святого), а плачевно быть подавленным под развалинами своего построения (Соб. 24, 6).
165. Чрез помыслы преимущественно действуют на нас темные силы, и конечно нам легче было бы управляться с ними, если б нас непрестанно и не в малом количестве не окружали эти недоброжелательные нам враги, – но этого нечего ужасаться. Враги сии точно постоянно наветуют нам, но они только посевают и возбуждают злое в нас, а не принуждают к нему. Если б им дана была власть не внушать только худое, но и насильственно влечь к нему, то какое бы ни захотели они возжечь в сердцах наших греховное желание, ни один человек не смог бы избежать греха по нему. Но видим, что как им дано позволение подстрекать нас, так и нам дарованы и сила отревать такие подстрекания, и свобода соглашаться на них. Чего же бояться? – Впрочем, если кто боится их насилия и нападков, тому мы, с противной стороны, предлагаем Божий покров и Божию помощь, которая могущественнее тех, как говорится: болий есть Иже в вас, нежели иже в мире (1 Ин. 4, 4), – Коего заступление с несравненно большею силою поборает по нас, нежели с какою восстает против нас вражеская сторона. Ибо Бог не только внушает добрые дела, но и покровительствует им и до конца доводит их; так что иногда без нашей воли и нашего ведома привлекает нас ко спасению. Итак решено, – что никто не может быть прельщен диаволом, кроме того, кто сам восхощет дать ему своей воли согласие. Что Екклезиаст ясно выразил такими словами: яко несть пререкания бывающаго творящим лукавое вскоре: сего ради уверися сердце сынов человеческих в них, еже сотворитилукавое (Еккл. 8, 11). Очевидно посему, что всякий согрешает потому, что когда нападают на него худые помыслы, он не дает им тотчас отпора противоречием. Ибо сказано: противьтесь диаволу, и бежит от вас (Иак. 4, 7). (Соб. 7, 8).