Добровольцы-интернационалисты
Шрифт:
— Долго пробудем в Барселоне? — спросил я Петровича.
— Сегодня едем.
На второй день поезд доставил нас в Мадрид.
Картинно красива река Мансанарес. Она словно соревнуется в праздности и беззаботности с раскинувшимися по ее берегам кварталами Мадрида. Бросается в глаза зеленый небольшой островок — парк Каса дель Кампо — излюбленное место отдыха горожан. А дальше, за ним, слышны народные испанские песни. Это поют рабочие предместья Карабанчель. Черноголовые юркие ребятишки целыми днями вонзают здесь деревянные кинжальчики в тряпичных худосочных быков. Профессия тореадора в Испании и романтична, и денежна.
В Мадриде огромный университетский городок. Правда, за учебу надо платить большие деньги. Я бродил по улицам, наблюдал за студентами и не мог, конечно, представить, что скоро здесь, в аудиториях, придется держать оборону. Впрочем, прогулки по городу продолжались недолго: Петрович предупредил, что нас вызывают в военное министерство.
Туда мы отправились втроем, с переводчицей Хулией. При входе, у ворот, нас встретил офицер штаба Центрального фронта. Часовой у контрольного пункта важно перелистал наши документы и, улыбнувшись, похлопал меня по плечу: «Салюд, камарада!»
Мы прошли во двор, потом по широкой мраморной лестнице поднялись на второй этаж к командующему Центральным фронтом генералу Посасу, только что назначенному на этот пост. Пожилой, седеющий, бодрый, он принял нас вежливо и немного шумно, как обычно все испанцы.
В углу его кабинета стояли маленький круглый стол, красивые кресла. В миниатюрные, почти игрушечные чашечки ординарец налил ароматный кофе. Генерал начал свой рассказ о положении дел в стране и на фронте. Он говорил не спеша, с расстановкой, подробно характеризуя состояние войск, техники, вооружения. Хулия быстро переводила.
Командующий сетовал, что у республиканцев нет организованной армии, наспех сформированные и необученные бригады несут большие потери. Разрозненные дружины и милиция еще не окрепли и не выдерживают натиска отборных войск Франко. Дисциплина слабая, отмечаются самовольные уходы солдат с фронта домой. Особенно плохи дела на тех участках фронта, где оборону держат анархисты. Генерал подошел к висевшей на стене карте:
— Фашисты прорвали во многих местах первую линию обороны Мадрида. Они перерезали железнодорожную магистраль у Сиемпосуэлос и при поддержке артиллерийского огня и авиации развивают наступление по Толедской дороге на Хетафе. Остановить этот натиск нечем. Резервов нет. Только коммунисты не опускают рук. Они быстро формируют батальоны и бригады из 5-го коммунистического полка, который стал кузницей, своего рода массовой академией по подготовке кадров для воинских соединений.
Правительство до сих пор медлило с реорганизацией отдельных отрядов милиции в регулярные части, плохо занималось созданием новой революционной народной армии. И коммунисты на примере 5-го полка показали, какой должна быть новая армия. Они не остановились только на том, что собрали людей под одно знамя. Члены партии проводили с новобранцами кропотливую политико-воспитательную работу. В 5-м полку печатались свои листовки, газеты.
Генерал говорил, что не все еще потеряно. Перед самым городом тысячи мадридцев строят вторую линию обороны — роют траншеи, сооружают укрепления, оборудуют огневые позиции. Он считал, что если жители поверят в надежность
Мы узнали от командующего, что в армии не хватает офицеров и младших командиров. На роты и взводы назначаются преданные республике рабочие и крестьяне. Они храбрые, отважные бойцы, но в военном деле разбираются слабо.
— Надо их научить воевать, — сказал генерал.
— Хорошо, — согласился Петрович. — Мы поможем создать учебный центр.
Много разных и неотложных дел свалилось на нового командующего. Его предшественник генерал Асенсио мало занимался военными вопросами, его больше привлекало общество красивых женщин. И новый командующий генерал Посас пытался наверстать упущенное.
Обстановка складывалась крайне тяжелой и сложной для республиканской Испании. Посас показал на карте район, где готовится контрудар. Он планировался в направлении Толедской дороги.
Вечером Петрович дал мне первое задание:
— Завтра рано утром, Павлито, поедешь в Альбасете. Это небольшой городок, около пятидесяти тысяч жителей. Он на линии железной дороги Мадрид — Аликанте. В Альбасете — военный арсенал и учебный центр по формированию интернациональных бригад. Займешься обучением испанцев пулеметному делу.
На следующий день я приехал туда. Меня поместили в номере гостиницы. На всех этажах слышалась разноязыкая речь. Здесь жили англичане и французы, поляки и румыны, болгары и немцы, венгры и чехи, люди других национальностей — добровольцы, приехавшие, чтобы в рядах интернациональных бригад защищать от мятежников республиканскую Испанию.
В гостинице я встретился со своим давним другом Дмитрием Александровичем Цюрупой. В начале тридцатых годов мы вместе учились в кавалерийском дивизионе Объединенной военной школы имени ВЦИК. Мы крепко обнялись, расцеловались и наперебой стали выкладывать друг другу свои заботы, новости, впечатления. Зашли в ресторан поужинать, заняли столик у окна. Митя шепнул, что к нам сейчас обязательно сядут испанцы. Они искренне восторгаются русскими, приехавшими из Советского Союза. Израсходуют последние песеты, но обязательно будут угощать нас. И нельзя отказываться: это обидит их.
Вскоре появилась молодая пара. Высокий парень пригладил черные волосы, поправил небрежно закрепленную на боку кобуру с пистолетом. С ним — девушка в черном платье с белой повязкой на рукаве, с черно-красным галстуком. Они огляделись и направились к нашему столику. Попросили разрешения, сели. Познакомились:
— Франческа, — назвалась девушка.
— Павлито, — ответил я.
— Мигель, — приподнялся парень.
— Фридо, — улыбнулся Митя.
Кивая на меня, Франческа заметила Мите:
— Очевидно, камарада прибыл сюда недавно, я его до этого не видела?
Митя утвердительно кивнул. Мы разговорились.
Полушутя, наши новые друзья рассказывали, как они познакомились, как дружили. Франческа изъяснялась по-русски, а когда ей не хватало слов, обращалась к родному языку. Тогда я просил Митю перевести.
Известие о начале контрреволюционного мятежа генералов во главе с Франко застало Мигеля и Франческу на пляже. Они не обратили внимания на странное сообщение радиостанции, которая передавала сводку погоды. Диктор настойчиво повторял: «Над всей Испанией безоблачное небо» — это был условный сигнал к действиям фашистов.