Доброволец / Как я провел лето
Шрифт:
– Оружие на предохранитель! Не слышу… Шиллер, не напирай! А теперь быстрее… Цель. Огонь. Поражена… Пошла следующая тройка, – хрипел Гусь, пинками подгоняя полного лысого дядьку.
Стреляли много. Стреляли утром, днём, вечером, а иногда и ночью. Стреляли стоя, лёжа, с колена, из-за укрытия и на бегу. Стреляли с одной руки, прицельно, от бедра и катаясь по земле, как эпилептики. Стреляли из АК, АКС, АКМ, РПК, ПКМ, РПГ и ПТРК различных модификаций. Один раз даже взводный приволок американский «джавелин». Нет, стрельнуть не дал, но потрогали все. Короче, к концу первой недели «слаживания» даже у бывалых вояк костяшки указательного и среднего пальцев на правой руке были безжалостно сбиты. А у Артёма на правом плече красовалась кроваво-синяя ноющая
– Вы поймите, пацаны, – перекрикивая грохот стрелявшего рядом АГСа, доносил до каждого добровольца Гусь, – главное для вас сейчас – научиться обращаться с оружием. Причём не думая. Руки – отдельно, голова – отдельно. Пока голова ищет цель и думает, как её погасить, руки самостоятельно выполняют все нужные манипуляции с вашим личным оружием. Это ясно? И стрелять вы должны уметь из любого положения. Вера, покажи!
Вперёд пружинящей походкой выходил младший сержант Вера. Он выделялся из всех своим чётко подогнанным летним камуфляжем, жёлто-песочного цвета берцами, натовской безухой каской, пистолетом «Beretta M-9» на пятнадцать патронов в кобуре на правом бедре и зеркальными очками, как у Джеймса Бонда, на переносице. Говорили, что всё это он из Сирии привёз, где воевал в штурмовой группе спецназа. Выше среднего роста, сухой, жилистый и загорелый, как отпускник после Анапы. Его лицо по самые глаза было затянуто полупрозрачной зелёной марлёвкой. И опускал он её ниже подбородка, только когда ел или матерился.
И Вера показывал. Стрелял из различных видов стрелкового вооружения, метал гранаты, ставил противопехотные мины и снимал растяжки, бегал, прыгал, подкрадывался, закапывался и маскировался. Увлечённо показывал и демонстрировал, какие сухожилия и как нужно надрезать пленному, чтобы не сбежал, но передвигаться мог. И как обмануть врага при сдаче в плен. Короче, показывал то, чему его научила армия за семь лет контрактной службы. Как-то, желая разрядить обстановку, Шиллер в шутку назвал его Верочкой… Реакция была неожиданной. Вера подошёл вплотную к шутнику и просто посмотрел тому пару секунд в глаза. Ну… как просто… Почти касаясь ресницами бровей Шиллера… не моргая. Можно было посчитать частоту пульса по венке на запылённой загорелой шее контрактника. Шиллер потом рассказывал мужикам, что он конкретно понял, как пахнет человечья злость. Свидетелями были немногие, но на следующий день об инциденте знал весь взвод и на добровольца невольно смотрели с сочувствием.
По правде говоря, рядовой Артём Константинович Шиллер выгодно отличался от основной обучающейся массы своей нерядовой физической подготовкой. Не нужно было щупать куртку в районе бицепса, чтобы понять, что он, бицепс… там есть. Но вот парадокс! Бегал, прыгал, передвигался в замкнутых пространствах, бросал на дальность и точность гранаты и маскировался бывший студент не лучше остальных. Посредственно, прямо скажем. Очень посредственно. А стрелял вообще безобразно. Во время большого перерыва на отдых к Артёму неожиданно подошёл Вера и, бросив тому банку кока-колы, тихо спросил:
– Ты чего тут делаешь, пацанчик?
– Учусь военному делу настоящим образом, – ухмыльнувшись, ответил Артём, открывая банку с напитком.
– Я серьёзно. Я же вижу, что можешь больше и лучше, а ни хрена не делаешь. Бегаешь враскоряку, как курица с яйцом в жопе. А сам в конце дистанции дышишь ровно, будто и не бежал вовсе. Оружие в руках держишь правильно и без понтов, а стреляешь – будто зрение минус десять. Ты зачем здесь, студент? – придвигаясь ближе к Шиллеру, зло спросил Вера, разминая между пальцами пустую банку колы, как клочок туалетной бумаги.
– А ты? – на всякий случай отодвинувшись, спросил в свою очередь Артём. – Ты здесь зачем? Наверное, сейчас скажешь, что больше ничего не умеешь, что это твоё призвание… Или всё-таки есть настоящая причина? Ответишь честно, тогда и я… может быть.
– Так, да? Ну, слушай. У меня, пацанчик, здесь чисто меркантильный интерес. Родители мои в Луганской области живут, и я у них единственный
– Так ты – буржуй наследный? Всё смешал: и Родину, и наследство! Сильно… Мотивация понятна, – кивнул Артём. – У меня проще. Подписал добровольческий контракт на три месяца. Смыться срочно мне нужно было из Москвы. Твари одни угрожают мне, друзьям моим, моим родителям. А нет меня – нет проблемы. Я же в театральном учился, думал, определят в агитбригаду солдатиков веселить. А что? Я могу! – неожиданно зло крикнул Артём, по-цыгански шлёпнув себя ладонями по коленкам. – А меня, блин, сюда. Да и в личном плане непонятки пошли… Женить насильно хотят. Представляешь? А оно мне надо? Ничего, этот месяц кончается, а там ещё пару как-нибудь отбегаю – и домой, проблемы решать на свежую голову.
– Ну да… твоя же родина не в опасности, – вставая, насмешливым тоном произнёс Вера, потеряв к Шиллеру всякий интерес.
– Да пошёл ты! При чём здесь родина эта твоя? Ну, ты куда? Я не всё сказал, Вера! – набычившись, огрызнулся Артём, пытаясь что-то ещё сказать уходящему прочь от него Вере.
Странно, но после разговора с контрактником Шиллера будто подменили. Если раньше он еле ногами перебирал во время марш-броска в конце взвода, то теперь бежал в общей группе и тащил на себе ещё снарягу двух отставших мужиков в возрасте. А на стрельбище неожиданно для взводного из своего «калаша» поотшибал «головы» у всех профилей-мишеней.
На следующий день в расположение взвода пришёл инструктор по рукопашному бою. Для наглядности он выбрал самого крупного, физически здорового бойца. Понятно, что им оказался Шиллер. Ткнув жёстким пальцем в рельефную грудь бывшего студента, инструктор как-то нехорошо улыбнулся и, удовлетворённо кивнув, сказал:
– Качок… пойдёт.
Артёму было предложено взять совсем с виду не крупного обладателя приёмов самообороны «в плен». Тем самым инструктор хотел доказать личному составу, что мышечная масса противника ничего не решает. Главное – умение и профессиональные навыки. Шиллер уже начал соображать, как бы так правильно падать, чтобы не больно было. Но тут к нему как бы случайно подошёл Вера и тихо, чтобы только тот слышал, сказал:
– Слышь, студент… А попробуй как будто за родину. Знаешь такое слово? Прикинь, пацанчик… нам сейчас «язык» позарез как нужен… от тебя всё зависит. Сделай его, артист.
Уловив снисходительно-насмешливый тон контрактника, Шиллер тут же передумал «правильно падать», весь как-то напрягся и задышал, как бык на корриде. Артём бесстрашно раз за разом кидался на инструктора по рукопашному бою, пытаясь взять того «в плен» и «добыть секретные сведения». Инструктор воякой был умелым, опытным и «в плен» никак не хотел. Но минус у майора был. Возраст. А Шиллер был как раз наоборот – молодым, упрямым и мотивированным. После второго своего позорного падения лицом в песок Артёму таки удалось перехватить инициативу. Он поймал инструктора за рукав куртки своими сильными руками и постепенно, как гладильный пресс, подмял его под себя и прижал грудью к горячему песку. После чего, шмыгая кровью в разбитом носу, заорал радостным голосом: