Добрые предзнаменования (пер. В.Филиппов)
Шрифт:
А потом:
– Я думаю, – сказал Метатрон, – мне придется обратиться за новыми инструкциями.
– Мне тожжжже, – прожужжал Вельзевул. Его разъяренное лицо повернулось к Кроули. – И я доложжжу, что ты приложжжил к этому руку, можешь быть уверен. – Он уставился на Адама. – И мне даже страшно представить, что скажет твой Отец…
Раздался громоподобный взрыв. Шедуэлл, который уже несколько минут, трясясь от ужаса и возбуждения, возился с запалом мушкета, наконец взял себя в руки настолько,
Картечь пронеслась там, где только что стоял Вельзевул. Шедуэлл никогда не узнает, как ему повезло, что он промахнулся.
Небеса дрогнули и стали просто небом. Тучи над горизонтом начали расходиться.
Молчание нарушила мадам Трейси.
– Какие они были странные, – сказала она.
Она не имела в виду, что они были «странные», но выразить словами то, что она имела в виду, вряд ли возможно, если не брать в расчет нечеловеческих воплей. Человеческий мозг, однако, обладает изумительной целительной силой, и фраза «какие они были странные» была лишь частью процесса скоростного исцеления. Через полчаса ей будет казаться, что она просто слишком много выпила.
– Теперь все, как считаешь? – спросил Азирафель.
Кроули пожал плечами.
– Боюсь, для нас – нет.
– Не волнуйтесь, – кратко сказал Адам. – Про вас двоих я все знаю. Вам беспокоиться не о чем.
Он посмотрел на остальных ЭТИХ, которые старались не пятиться от него. Казалось, он о чем-то думает. Потом он сказал:
– Все равно было слишком много путаницы. Мне лично кажется, что всем будет намного лучше, если они все забудут. То есть не совсем забудут, а просто не смогут точно вспомнить, что здесь было. И тогда мы пойдем домой.
– Но ты же не можешь оставить все, как есть! – кинулась к нему Анафема. – Подумай, сколько всего ты можешь сделать! Сколько хорошего!
– Например? – осторожно спросил Адам.
– Ну… для начала ты мог бы оживить всех китов.
Адам глянул на нее искоса.
– И тогда люди не будут их убивать?
Она замолчала. Как было бы здорово ответить «да»…
– А когда люди начнут убивать их, что ты попросишь сделать с людьми? – продолжал Адам. – Нет. До меня вроде бы дошло, как тут быть. Стоит мне начать вмешиваться, и конца этому не будет. И, как я понимаю, разумнее всего дать людям понять, что если они убьют кита, все, что у них будет – мертвый кит.
– Очень ответственный подход, – заметил Ньют.
Адам поднял бровь.
– Просто разумный, – сказал он.
Азирафель хлопнул Кроули по спине.
– Похоже, мы выжили, – сказал он. – Страшно представить, что могло случиться, если бы мы хорошо выполнили свою работу.
– Угу, – отозвался Кроули.
– Автомобиль у тебя на ходу?
– Боюсь, с ним придется повозиться, – вздохнул Кроули.
– Я просто считаю, что мы могли бы подбросить этих добрых людей до города, – сказал Азирафель. –
Шедуэлл посмотрел себе за спину, а потом на торжествующее лицо мадам Трейси.
– Он о ком это? – спросил он.
Адам воссоединился с ЭТИМИ.
– А теперь, похоже, мы просто пойдем домой, – сказал он.
– Но что тут случилось на самом деле? – спросила Язва. – Ну то есть, все эти…
– Это уже неважно, – махнул рукой Адам, и они пошли за велосипедами.
– Но ты мог сделать столько… – сказала Анафема ему в спину.
Ньют мягко взял ее за руку.
– Не лучшая идея, – заметил он. – Завтра – первый день жизни, которая нам осталась.
– Ты знаешь, – она поглядела ему в глаза, – из всех избитых фраз, которые я просто ненавижу, эта – номер первый.
– Правда, здорово? – На лице Ньюта засияла счастливая улыбка.
– Почему у тебя на двери машины написано «Дик Терпин»?
– Просто шутка.
– Шутка?
– Потому что стоит нам появиться на большой дороге, и все останавливаются, – с несчастным видом признался он.
Кроули мрачно осматривал джип.
– Мне жаль, что ты лишился машины. – Азирафель тщетно пытался утешить его. – Я знаю, как ты ее любил. Может, если тебе удастся сосредоточиться…
– Все равно будет не то, – сказал Кроули.
– Да, наверно.
– Знаешь, я ведь ее купил совсем новенькой. Это была даже не машина, а просто как перчатка, в которую можно залезть целиком…
Он принюхался.
– Где горит? – спросил он.
Порыв ветра поднял тучу пыли и бросил ее обратно. Воздух раскалился, сгустился, и двигаться стало тяжело, как мухам в сиропе.
Кроули взглянул в полные ужаса глаза Азирафеля.
– Но ведь все кончилось! – начал он. – Уже ничего не может случиться! Этот… момент, или что там еще – он прошел! Все кончилось!
Земля содрогнулась с грохотом, который издает поезд метро, только этот ехал не под землей. Этот ехал наверх.
Кроули возился с зажиганием.
– Это не Вельзевул! – заорал он, стараясь перекричать ветер. – Это Он! Его Отец! Это не Армагеддон, это уже личные счеты! Да заводись ты, чтоб тебя!
Земля дрогнула под ногами Анафемы и Ньюта, и они покатились по вздыбившемуся бетону. Из трещин хлынули потоки желтого дыма.
– Это что, вулкан? – завопил Ньют. – Что это?
– Что бы это ни было, оно в ярости, – ответила Анафема.
Кроули за рулем джипа страшно ругался. Азирафель положил руку ему на плечо.
– Здесь люди, – сказал он.
– Да, – рявкнул Кроули. – И я!
– Я думаю, мы не можем допустить, чтобы с ними что-то случилось.
– Что ты… – начал Кроули и замолк.