Добрые времена
Шрифт:
На поле сумятица. Можно так забивать гол или нельзя? Болельщики автобата громогласно заявляют, что нельзя, а первая рота — что можно. Растеряны судьи, бегут с кем-то советоваться. Наконец объявлено — мяч засчитали. Ромку тормошат, но он морщится — похоже, потянул толчковую правую руку.
Триумфально шествует команда, окруженная болельщиками, в расположение роты. Счастлив Рожнов, осененный ослепительными улыбками женщин. А как счастлив лейтенант Зотов, старший сержант Старцев, вся первая рота! Этот исторический день навсегда останется в устной солдатской летописи.
— Это было через неделю после того, как наши понесли автобат! Один москвич тогда гол руками забил. И засчитали!
* * *
Солдатские легенды... Они рождаются внезапно, как грибы после дождя. Однажды после отбоя Стас неторопливо шел вдоль ровного строя белеющих в сумерках палаток и вдруг замер возле одной из них. Долетевшие до него первые же слова заставили насторожиться.
— Иегова. Только не те вредные, про которых в газете писали. Этот хороший, — доносился из палатки мягкий солдатский говорок. — Представляешь, вчера ему на руку комарище вот такой сел. И кровь сосет. Я бы так хлобыстнул! А он нежненько так дунул на него. «Лети, дескать, дальше. Живи. Я тебе не мешаю, и ты мне не мешай».
— И что, молится?
— Нет. Я ж тебе говорю, в бога он не верит. У него все по-научному. Человек, мол, еще не знает своих возможностей. Можно силой мысли, например, предметы двигать. Представляешь, как это в военном деле может пригодиться? На меня, скажем, какой-то гад из автомата нацелился, а я зырк взглядом, и дуло — набок.
В палатке засмеялись.
— Шарлатанство это все, — сказал скептик.
— Может быть, — согласился первый голос. — Тогда другой пример. Идет наша рота в наступление. И вдруг — кухня отстала. Что будешь делать — с голоду помирать? А иегова этот говорит, что человек может хоть сколько одними ягодами питаться. Он уже второй месяц тренируется, мяса не ест!
Родневич не выдержал, шагнул в палатку:
— Это вы про кого тут речь ведете?
Солдат слегка смутился.
— Старшего сержанта нового к нам во взвод прислали.
— Анохин?
— Вот, вот.
— Ну, во-первых, он никакой не иегова, ничего религиозного он не исповедует.
— Вот, вот, и я про то говорю, — обрадовался солдат.
— Просто он изучает теорию йогов. Эти йоги живут в Индии. Они считают, что человек, упражняясь, может научиться управлять всем телом. Многие из упражнений йогов сейчас применяют наши врачи для лечения почек, сердца и других органов. Ну, а насчет ягод — чушь собачья. Сам подумай своей башкой: в Индии всегда лето, жара. Там, конечно, можно на ягодах прожить. А у нас? Зимой, в лесу, где ты ягоды найдешь? Сразу ноги протянешь!
Разъяренный Родневич ворвался в сержантскую палатку. Развалившись на койке в живописной позе, Светик рассказывал Петьке Старцеву о загадочных свойствах драгоценных камней.
— Вот и ты уши развесил, слушай его больше! — свирепо прорычал Стас Петьке.
— Вы с какой
— А с такой! Про тебя солдаты уже былины слагают. Дескать, появился у нас такой сержант Иисусик, мясо не ест, предлагает жить дарами природы, с комаров пылинки сдувает.
— Ну и что тут вредного? Экология нынче в моде.
— При чем тут экология! Чему ты солдат учишь? А если завтра в бой, он что, и с противника пылинки сдувать будет? «Отойдите, пожалуйста, в сторонку, а то как бы я вас случайно из автомата не задел».
— А что, убийц из них готовить? Зеленые береты?
Стас даже сел.
— Ты хоть соображаешь, что говоришь? Нашел с кем сравнивать! Наша армия — щит. Но щит должен быть крепким. Уметь надо давать сдачи, да еще как!
— Ну я так, в порядке бреда, — сдался Анохин.
— Стас прав. В этих вещах должна быть полная ясность и определенность! — поддержал Родневича Ромка.
— Мистику развел! — не унимался Стас.
— Какую мистику? — удивился Анохин.
— Говорил про белую магию, про парапсихологию говорил?
— Я им просто сказал, что есть загадки, на которые пока наука четких ответов не дала. Я ж не думал, что они так буквально поймут.
— Заварил кашу, сам и расхлебывай, — настаивал Стас.
— А как? Братцы, посоветуйте! — взмолился Светик.
— Ты только в нашем взводе эту муру разводил? — спросил Старцев.
— Да. Во время перерыва между занятиями.
— Я думаю, надо сделать так, — предложил Старцев. — Пусть он подготовится как следует и на следующем занятии прочтет лекцию об учении йогов, где четко скажет, что в этой теории полезного, а что вредного.
— Лекцию? — ужаснулся Светик. — Я же застесняюсь...
— Правильное предложение, — поддержал Стас. — В кулуарах трепаться не стесняешься, значит, лекцию прочтешь. А мы все придем, послушаем.
Надо отдать должное Анохину, подготовился он фундаментально, и лекция имела большой успех. Пришлось повторить ее во втором взводе, а затем пришли ходоки из соседней роты.
Светик было, польщенный, согласился, но восстал лейтенант Зотов.
— Нечего наши кадры сманивать! — отрубил он ходоку. — У вас свои стажеры есть, вот пусть они и читают.
* * *
Каждый день в роту приносят письма. Дневальный раскладывает их на столе в Ленинской комнате. Стас регулярно получает симпатичные конвертики с видами Москвы. Любящая супруга не забывает.
Остальные получили по парочке писем из дома и больше не ждут. Однажды Стас, как-то возвращаясь из Ленинской комнаты и на ходу читая письмо, небрежно швырнул на кровати Ромки и Светику по конверту.
— Пляшите!
— Еще чего! — недовольно пробурчал Светик, поднося конверт к глазам. — Сухуми? Вроде там родственников не имею.
Пробежав первые строчки, он просиял:
— Алка пишет. Она, Ирка и Натэллочка дикарями отдыхают на юге. Часто вспоминают нас, скучают. Спрашивает, как служится.