Добрыня
Шрифт:
Это «чувство опасности» говорил мне отец. Если оно у тебя есть, значит ты должен обязательно, к нему прислушиваться.
И точно. За школой меня ждали трое старшеклассников. Домой я пришел с синяком под глазом и в разорванной школьной форме.
Мама, как гуманитарий, работающий в библиотеке, чуть с ума не сошла, грозясь подать на всю школу, директора и хулиганов и в суд.
Папа, как командир СОБРа (специальный отряд быстрого реагирования), сказал, что мне пора начать заниматься мужским спортом, чтобы
До этого случая, я занимался плаванием и с первого класса посещал еще секцию гимнастики.
Теперь, меня папа отвел на свой стадион – «Динамо», где отдал в секцию «Самбо», тренером которого, был его бывший сослуживец.
Секции плавания и гимнастики пришлось бросить, так как с каждым следующим классом, школьным предметам приходилось уделять все больше внимания. Да и не нужны мне были эти секции. Плавать я уже умел, как рыба, а по гимнастике получил первый юношеский разряд, а вот самбо – полностью завладело мной.
Плюс, я еще к отцу ходил на базу СОБРа, где в свободное от занятий время, отец тренировал меня на специальной полосе препятствий и учил всему, что поможет мне выжить в самых сложных и экстремальных ситуациях, взяв с меня обещание: не применять эти умения направо и налево.
Следующий случай, когда я вспомнил мамину поговорку: «Не делай добра – не получишь зла», был на выпускном.
Одноклассница Ленка, в которую были влюблены, почти все ребята моего класса, да и не только моего, попросила меня проводить ее до дома. Мне, она очень не нравилась, своим лицемерием и лживой натурой.
А тут, вдруг подходит и просит помочь. Якобы она переругалась со всеми своими ухажерами и боится их преследования.
Я, к тому времени уже был КМС (кандидатом в мастера спорта) по боевому самбо и в школе, ко мне никто с конфликтами не лез.
С девушками у меня были чисто платонические отношения, никого не выделял и ни в кого не влюблялся.
Ленка влюбив в себя всех мальчишек класса, попыталась подкатить ко мне, но я ее отшил еще в прошлом году – сказав ей, что она не в моем вкусе.
А тут, вдруг ее просьба о помощи. Я согласился, не смотря на опять проснувшееся «чувство опасности».
Лена взяла меня под ручку, и мы пошли в сторону ее дома. Во дворе ее дома, напротив стоянки, с припаркованными автомобилями, нас поджидало четверо парней. Каждому было, явно больше двадцати лет.
Ленка, увидев их, отскочила от меня в сторону и стала ждать. Я сказал ей, чтобы бежала домой, но она, как-то некрасиво ухмыльнулась и осталась стоять.
Те четверо, окружив меня и не говоря ни слова – напали. У двоих в руках было по металлической арматуре.
Я вертелся, как мог, пока не «успокоил» их всех, оставив лежать и стонать на асфальте.
Ленки, уже и след простыл. А у меня испачканный костюм и заляпанная моей кровью рубашка.
Кровь накапала из ссадины
Как всегда, охи и ахи мамы, нагоняй от отца, за то, что пропустил удар, а утром визит участкового.
Участковый пришел задерживать меня с двумя милиционерами.
– Здравствуйте. Я ваш участковый старший лейтенант Васильев. У меня на Вашего сына Сергея поступило четыре заявления, в которых говорится, что вчера около двух часов ночи, он избил четырех граждан, возле соседнего дома. Я, попрошу сейчас Вашего сына одеться и проследовать с нами в районный отдел милиции. Там мы будем со всем этим разбираться. – сказал участковый.
Отец, взяв у него заявления потерпевших, внимательно прочитал их, а потом сказал:
– Послушай старший лейтенант, а ты внимательно читал эти заявления?
Тебя не смутили даты рождения этих четверых, а вот по ссадине на голове и рассказу моего сына, его пытались избить стальными арматурами. Мой сын младше этих «обиженных» на четыре и на пять лет. Ты хочешь сказать, что он совсем дурачок, чтобы нападать на четверых здоровых мужиков и последнее – ему нет восемнадцати и он был трезв. Можем сдать кровь на экспертизу.
Ты бы сначала моего сына опросил, сопоставил факты, а потом приходил на задержание, не забыв санкцию от прокурора. – сказал отец и показал свое служебное удостоверение «командира батальона СОБРа» и подполковника милиции Арефьева Никиты Петровича.
Отпустил милиционеров, участковый опросил меня, потом пошел смотреть видео с камер наблюдения и видеорегистраторов на машинах.
А когда вернулся к нам, сказал:
Никита Петрович, необходимо снять побои у Вашего сына в травмпункте, сами понимаете. А я, Вам на днях позвоню.
– Да ладно пап, заживет, как на собаке. – сказал я.
– Цыц! Сейчас поедем и снимем твои побои – так надо. – строго сказал отец.
Видео с видеорегистраторов и видеокамер, полностью доказало мою невиновность. А нападавшие рассказали, что их наняла Лена – моя одноклассница, за какие-то обиды на меня.
Теперь она, если заводить уголовное дело, становилась организатором нападения. А толстая арматура, которой мне нанесли ссадину – является холодным оружием, со всеми вытекающими последствиями.
Следователь пригрозил этим горе-хулиганам, что если я их не прощу, то они все сядут, а Ленка попадет в колонию.
Теперь родители Лены и эти хулиганы, плакали горючими слезами и умоляли меня простить их.
Я написал следователю, что претензий к нападавшим не имею, и на этом инцидент был исчерпан.
В конце июня мне стукнуло восемнадцать.
Мама хотела, чтобы я после школы поступил в институт, а папа, чтобы отслужил в армии, а мне, хотелось вырваться из-под родительской опеки и жить самостоятельно.