Добрый ангел смерти
Шрифт:
Ночью я проснулся под высокими звездами. Услышал двойное дыхание Петра и Гали, лежавших на своей подстилке метрах в трех от меня. Они словно специально легли по другую сторону потухшего костра, над которым стояла треножка. Мирная ночь настраивала на спокойное течение мысли.
Справа от них лежали мой рюкзак и Гулин двойной баул. Ни Петр, ни Галя к ним не прикасались, что сейчас мне казалось очень странным. Только баллон с водой лежал у потухшего кострища. Я посмотрел на наши с Гулей вещи. Неужели записанное в новой конституции Украины уважение к собственности не позволило моим тюремщиками
Успокоенный этими размышлениями, я снова заснул.
Спал я крепко, но меня тревожили какие-то странные звуки – то ли всхлипы, то ли вскрики. Потом я увидел сон – Гулю, ее красивое чистое лицо, карие глаза напротив моих глаз. Мы словно говорили во сне глазами, а потом я погладил рукой ее волосы, такие мягкие, шелковые. И ее дыхание, сладко-соленое, легкое – я перехватывал его ртом и делал своим дыханием. Я хотел, чтобы мы дышали одним и тем же воздухом, чтобы у нас все было общее и только наше.
Я проснулся от прикосновения ее горячих сухих губ к моему лбу.
Руки мои были свободны, только запястья, измученные веревкой, чесались, словно искусанные комарами.
– Тише, это я, – тепло выдохнула Гуля, склонившись над моим лицом. – Подожди, я разрежу веревку на ногах.
Ее голова уплыла от моего лица. А я лежал неподвижно на спине и ждал, когда она снова заслонит надо мной небо.
– Все, – прошептала она, усевшись рядом на подстилку.
– А они? – спросил я тоже шепотам.
– Я их связала.
– Тогда почему мы говорим шепотом?
– Потому что ночь. Они, может, еще захотят поспать…
Я кивнул. Попробовал подняться на локтях. Но Гуля остановила меня.
– Еще рано, – прошептала она. – Давай полежим до рассвета. Я тоже хочу спать.
Глава 36
Утром мы «вручную» поили чаем связанных Галю и Петра. Они выглядели не очень-то хорошо – прерванный сон, ясное дело, никому на пользу не идет.
– Цэ вам даром нэ пройдэ! – сказал он, тяжело вздохнув.
Потом замолчал. И молчал долго, с полчаса.
– Послушайте, – поинтересовался я. – Вы же давно за нами следили, я видел ваши следы несколько раз после того, как высадился на берег. Чего ж вы только теперь решились?
– Яки слиды? – искренне удивился Петр. – Нэма нам чого робыты – за вамы слидкуваты. Мы тэбэ тут чекалы, и одного, бэз циейи казашкы!
– У нее, кстати, имя есть – Гуля, – сказал я строго. – Она – моя жена.
На усталом лице Гали я вдруг прочел удивление.
Петр тоже скосил глаза на Гулю, но его усатое лицо осталось мрачным.
– Люльку мэни дай! – попросил он.
Я нашел его трубку, потом под его «связанным» руководством набил ее табаком, сунул ему под усы и дал прикурить.
– Ну так що будэмо робыты? – спросил он как-то обреченно, выдохнув табачный дым.
– Не знаю, – признался я. – Я с вами встречаться не собирался. Развязывать вас опасно – вы нас свяжете, а это мы уже проходили… Подождем, может что-нибудь в голову придет. Может, оставим вас здесь, а сами дальше пойдем…
– Ты що, з глузду зьйихав? – Петр блеснул глазами. – Як цэ – нас тут залышыты? Розвъяжы, бо погано будэ!
– Ну вот, – я развел руками, радуясь тому, что запястья отдохнули от веревки. В самом этом жесте, в его возможности я ощутил вернувшуюся ко мне свободу. – Вот видите, вы мне уже угрожаете, а что будет потом, когда я развяжу вас? – спросил я не без ехидства.
– Заспокойся, Пэтро, – заговорила вдруг Галя. – Трэба буты розсудлывым…
Можэ, вы нам хоч ногы розвъяжэтэ и тоди разом пидэмо? – обратилась она ко мне.
Я пожал плечами.
– Надо подумать. Давайте сначала выясним, какие у кого цели. Могу начать с себя. В принципе, я хотел найти то, что закопал Тарас Григорьевич, и привезти это в Киев, чтобы, как бы это сказать… получить от родной Украины славу и деньги… или только славу… Ну а у вас, шановные, какие цели?
– Та цили в нас схожи, алэ нам вид риднойи державы ани грошей, ани славы нэ потрибно, – заговорил Петр. – Головнэ, щоб всэ, що налэжыть Украйини, поюрнулось до нэйи… Особлыво таки святи рэчи…
– Ну вот, цели у нас похожие, остается только провести переговоры о достижении этих целей… – Я выжидательно посмотрел Петру в глаза. – И если договоримся – можем дальше отправляться вместе. Только как вы узнали, что я сюда собираюсь?
– Наш товарыш, капитан СБУ, нам про тэбэ всэ розповив.
– А вы что, с СБУ дружите? – удивился я.
– Всюды е нормальни люды, – ответил Петр и отвернулся.
Я оглянулся на Гулю – она думала о чем-то своем, потом обратил взгляд на Галю – она тоже опустила глаза и о чем-то размышляла, и вид ее мне показался поэтически-грустным, в то время как красивое лицо моей казахской жены отличалось сосредоточенностью и серьезностью – Розвъяжыть мэни рукы, – вдруг подала голос Галя. – Я вам кашу зварю, у мэнэ крупа е. И Пэтру трэба йисты, бо в нього выразка.
– Что у него? – переспросил я.
– Язва по-вашому, – пояснила Галя.
Я обернулся к Гуле. Мы переглянулись.
– Я сама сварю, – сказала Гуля строгим голосом. – Где крупа?
Галя кивнула на сумку возле кострища.
Солнце начинало прижаривать. Я тоже проголодался, и мысль о каше отвлекла меня от высоких межнациональных материй.
Потом мы кормили с ложечки Галю и Петра, а после этого уселись поудобнее и поели сами. Сварили чаю, и опять каждый работал «на два рта», успевая и сам отхлебнуть, и к губам пленников пиалки поднести. Гуля достала сырные шарики и угостила ими Петра и Галю.