Добрый ангел смерти
Шрифт:
Потом достал из кармана джинсовой рубашки калькулятор. Что-то бормоча себе под нос по-казахски, произвел счетные действия и, снова подняв глаза на полковника, произнес:
– Десять долларов. Полковник усмехнулся.
– А я тебе сколько даю? – спросил он, приблизив купюру чуть ли не к носу казаха.
– Десять, – кивнул казах, принимая банкноту. Тараненко поставил банки в стопочку и взял в руки. Подошел ко мне. Опустил консервы на песок и вдруг посмотрел на свою правую руку, в которой все еще держал пистолет.
– Тьфу, –
Он расстегнул молнию на своей адидасовской курточке и вложил пистолет в кобуру, висевшую слева под мышкой. Закрыл молнию и обратился ко мне.
– Скажи, ты же из Киева один поехал! Откуда казашка взялась?
– В пустыне нашел, – ответил я полковнику. – Заснул один, проснулся вдвоем.
Полковник усмехнулся, потом обвел взглядом край расширенного раскопа, диаметр которого дошел уже метров до десяти. Увидел мумию.
– А это шо? – спросил он.
– Мумия, – ответил я. – Старая. От нее корицей пахнет…
– Корицей? – Полковник сделал шаг к мумии. – Корицей…
Он тяжело вздохнул.
Я глянул на Петра, который расслабленно стоял, наблюдая за полковником.
Справа от него, ни на что не обращая внимания, спиной к нам на корточках сидела Галя и продолжала осыпать край ямы.
– Да, – подумал я. – Что-то наш полковник уже ни на кого не наводит страх…
А полковник тем временем опустился на корточки перед мумией, рассмотрел ее внимательно, принюхался. Потом заметил мумифицированный член. Судя по тому, что никаких вопросов не задал, сам все понял или пришел к удовлетворительному для себя выводу.
– Тут вроде все кругом корицей пахнет, – произнес он задумчиво, поднимаясь с корточек. – Сильный запax… Очень сильный…
Я принюхался. То ли мой нос уже так привык к этому запаху, что принимал его за чистый воздух, то ли обоняние у полковника было сильнее моего.
– Сильный… – повторил он задумчиво, и я вдруг понял, что имеет в виду полковник Тараненко – то, что этот запах корицы обладает какой-то таинственной силою, и именно эта сила изменила Петра, смягчила его характер, убрала его настороженную агрессивность. Сила украинского духа, передающаяся этим запахом, который если и вызывал у меня раньше какие-то ассоциации, то только кулинарного плана – вот та сила, которую ощущал на себе полковник.
– Пэтро, подывысь! – прозвучал вдруг голос Гали, негромкий и удивленный.
Петр присел рядом с ней на корточки, и они оба что-то рассматривали. К ним подошел полковник, остановился. Я тоже поспешил к месту очередной находки.
Галя держала в руке часы с кожаным ремешком. Петр взял их у нее, очистил от налипшего песка, присмотрелся к циферблату.
– «По-бе-да», – прочитал он на циферблате, потом покрутил в руках, рассматривая. Его лицо выражало полное недоумение.
– Петр, там что-то на задней стенке, – сказал я, заметив выгравированную
Он поднес часы к глазам, прищурился – стальная стенка блеснула на солнце.
– «Майору Науменко Виталию Ивановичу от сослуживцев. Киев, 1968 год», – прочитал он.
Я оглянулся на мумию. У меня возникло подозрение, что между часами и мумией существует связь. Уж не сам ли это майор Науменко? Хотя кто он такой и что здесь делал?..
Полковник молча взял часы из рук Петра и неожиданно резко отошел в сторону. Отвернулся. Застыл, стоя спиной к нам. Мне показалось, что плечи его дрогнули.
Петр тоже посмотрел на спину полковника. Мы переглянулись. А Галя так и осталась у края раскопа. Ей, похоже, были неинтересны дела мужчин.
Я услышал звук расстегивающейся молнии, увидел поднявшийся локоть правой руки полковника. Напряженное ожидание сковало меня – я понял, что полковник достает из кобуры пистолет. Если он сейчас резко развернется и начнет стрелять – нам крышка. Профессиональный военный с такого расстояния всех троих уложит за три секунды.
«Хорошо, что Гули тут нет», – успел подумать я, и тишину разнесло на куски прозвучавшими выстрелами.
Я содрогнулся, но остался стоять. А полковник, подняв правую руку с пистолетом и направив дуло в небо, сделал еще несколько выстрелов. Потом опустил руку и склонил голову – мне стал хорошо виден его мощный затылок.
Тишина дождалась, пока эхо выстрелов затихло, и снова заняла свое место.
Мы стояли неподвижно.
Полковник Тараненко медленно обернулся. В его глазах стояли слезы, но гладковыбритые щеки были сухими. Он посмотрел сквозь нас, словно нас рядом не было. Подошел к мумии, постоял Над ней молча. Преклонил колено.
Мне казалось, эта траурная тишина никогда не будет нарушена. Она словно остекленела, эта тишина. И одновременно росло напряжение. Тишина зависла над нами дамокловым мечом, который поднимался все выше и выше, и при этом увеличивался в размерах. Что будет, когда он упадет? Чем взорвется эта тишина?
Мои нервы, накаленные выстрелами полковника, никак не могли успокоиться. И вдруг раздался звонкий голос казаха.
– Патроны купи! Ведь кончились? Полковник повернулся к человеку-магазину.
Посмотрел на него прищуренно и грустно.
– Почем твои патроны? – спросил он негромко.
– Три на доллар… ай, – казах махнул рукой, – тебе четыре на доллар дам!
Полковник вытащил из кармана спортивных штанов бумажник, вынул еще один зеленый червонец и с купюрой в руках подошел к человеку-магазину. А тот уже рылся в бауле в поиске нужного товара.
Странный дребезжащий звук резанул по уже ослабевшей тишине. Переливчатая трель зависла в воздухе, затихла и снова повторилась. Казах поспешно вытащил руки из баула, полез в дальний кармашек и вынул оттуда трубку мобильного телефона.