Добрый ангел

Гарвуд Джулия

— Он пытался выяснить, что вам известно, — предположил Габриэль.

Джоанна кивнула:

— Я конечно, не выдала себя.

— А кто был тот посланец, которого король отправил к Рольфу с приказом убить Артура?

— Барон Уилльямс, — ответила Джоанна. — Джон не доверился бы обычному придворному посланцу. Уилльямс и Рольф были ближайшими доверенными лицами короля. Хотя это не мешало им не доверять друг другу.

— Вам чертовски повезло, что король не убил вас. Как это он дал вам шанс выжить с такими изобличительными

сведениями!

— Он не был уверен, что я что-то знаю. Да и, кроме того, я бы не могла свидетельствовать против него. При дворе женщинам не дозволяется выдвигать обвинений против кого-либо, кроме их мужей, — и то лишь в случае особенных оскорблений.

— Но барон Гуд полагает, что вы что-то знаете, не так ли? Именно поэтому он пытался переговорить с вами.

— Да, — ответила она. — Все бароны знают о связях между Джоном и двумя его фаворитами, Рольфом и Уилльямсом. Известно, что Рольф уехал из Англии перед исчезновением Артура. Гуд догадывается, что здесь есть какая-то связь. Возможно, он хочет расспросить меня о датах. Но откуда ему знать, что мне известно больше.

— А теперь слушайте меня внимательно, — велел Габриэль. — Вы никому не расскажете о том, что вы подслушали, даже своему брату. Обещайте мне это, Джоанна.

— Но есть один человек, с которым я действительно должна поговорить, — прошептала она.

— Кто же это?

— Король Джон.

Он вовремя спохватился, чтобы не закричать, и тихо, но твердо произнес:

— Об этом не может быть и речи.

— Но я думаю, что могла бы заставить его прислушаться к голосу разума. Это единственный имеющийся у нас способ, супруг мой. Я не хочу войны.

Габриэль решил прибегнуть к логике, чтобы заставить ее понять опасность такого шага:

— Вы только что сами сказали, что не можете свидетельствовать против короля. Если же вы думаете запугать его угрозой огласки, так Джон просто заставит вас замолчать прежде, чем вы начнете действовать.

Они долго молчали. Габриэль решил, что Джоанна наконец поняла всю глупость своего намерения переговорить с королем. Но она прошептала:

— Я имела в виду другой план.

— Тогда, во имя Бога, в чем он состоит? Не думаете ли вы снискать к себе сочувствие со стороны короля Джона?

Она покачала головой:

— Нет. Просто я хотела упомянуть ему о послании, которое он направил тогда Рольфу.

— И чем бы вам это помогло?

— Он отправил письменный приказ, Габриэль, написанный им собственноручно. Рольф думал, что сжег его.

— И что же? — нетерпеливо спросил Габриэль.

— Когда Уилльямс прочел его, то положил на стол и вышел. Тут он заметил меня. Я кивнула ему и миновала двери. Мне хотелось, чтобы Уилльямс считал, будто я просто прошла мимо.

— А потом? — торопил ее Габриэль.

— Рольф проводил Уилльямса до двора, вернулся в зал, взял со стола свиток и швырнул его в огонь. Он стоял там и ждал, покуда пергамент

полностью не превратился в пепел.

Что-то вроде улыбки показалось у Габриэля на лице. Господи, а ведь он женился на умной женщине.

— А что же он сжег на самом деле?

— Одну из важнейших проповедей епископа Холвика о низменной природе женщин.

— Так Рольф не знал, что вы умеете читать, не так ли?

— О нет, конечно нет, — поспешила ответить она. — Он бы избил меня, если бы выяснил, что я намеренно доказала его неправоту — ведь он постоянно повторял мне, что я не в состоянии выучиться читать. Конечно, он бил меня и за то, что я невежественна, так что я не думаю…

Впервые она так открыто рассказывала о побоях, и, хотя Габриэль уже давно знал всю правду, ее слова все же потрясли его.

— Не думаете — что? — спросил он. Его голос был хриплым от волнения.

Она прижалась к нему еще теснее и ответила:

— Я не думаю, что он когда-либо нуждался в предлоге для того, чтобы избить меня, — прошептала она.

— Он никогда больше не прикоснется к вам и пальцем, — пообещал Габриэль.

От ярости, прозвучавшей в его голосе, просто озноб пробирал по коже.

— Я знаю, что с вами я в безопасности, — сказала она.

— Будь я проклят, если это не так, — подтвердил он. Его резкая реакция не расстроила ее, а, напротив, утешила. Он был рассержен не на нее, а на ее мучителя.

— Вы пошли на чудовищный риск, когда подменили свиток, — сказал он немного погодя. — Что, если бы, Рольфу захотелось перечитать королевский приказ?

— Я считала, что дело того стоило, — ответила она. — Это была слишком важная бумага, и ее следовало сохранить. Внизу на ней стоит подпись Джона, все скреплено его печатью.

— Какой дурак мог поставить свое имя…

— Он считал себя непобедимым, — сказала она. — И, полагаю, он знал, что Рольф не поверит Уилльямсу без письменного распоряжения. А время у них было уже на исходе, хотя я не знаю почему. Но, разумеется, это и явилось причиной того, что Джон не сумел вызвать Рольфа в Лондон и приказать ему лично.

— И где же этот свиток с посланием?

— Я обернула его мягкой тканью и спрятала внутри алтаря в часовне, которую Рольф только что построил для епископа. Я засунула его между двумя мраморными плитами.

Габриэль почувствовал, что она дрожит, и теснее прижал ее к себе.

— Знаете, я едва не уничтожила его перед тем, как мне сказали, что Рольф умер. Но потом я передумала.

— Почему?

— Мне хотелось, чтобы в будущем кто-нибудь нашел свиток и узнал всю правду.

— Меня больше интересует вопрос, как обеспечить вашу безопасность, Джоанна Я не позволю вам говорить с королем Джоном.

— Я не хочу войны, — прошептала она.

Судя по ее голосу, она готова была расплакаться. Он поцеловал ее в лоб и велел перестать тревожиться.