Добрый доктор Айбандит
Шрифт:
Егор исподлобья глянул на меня.
– Вообще-то я обращался исключительно к Максиму. Одного опекуна мне за глаза хватит.
– Маленькая деталь, – улыбнулся Макс. – Я женат, и моя супруга должна дать свое согласие на то, чтобы я патронировал ребенка. И тебе придется ответить на все наши вопросы.
– Я могу опоздать на поезд, – вздохнул Егор.
– Не страшно, – не моргнув глазом заявил Макс, – отправим тебя самолетом, всего-то полтора часа лету. Давай выкладывай, как жить собрался. Лампа, налей нам чаю и сделай бутерброды.
Я подошла к холодильнику, дернула за ручку и тут же услышала громкое повизгивание из коридора.
– Кто у
– Двое, – улыбнулась я. – Девочки, черненькая и беленькая. Отвязные хулиганки. Когда нас дома нет, они начинают безобразничать, за что сейчас и поплатились – забежали в приоткрытую кладовку, где у меня хранятся всякие продовольственные запасы. Знаешь, что такое хамон?
– Наглый человек, хам? – предположил гость.
– Нет, – засмеялась я, – особый сорт ветчины сырокопченой, продается в нарезке или в виде целой свиной ноги. В Москве хамон очень дорогой, а в Испании целая ножка стоит сто пятьдесят евро, и на ней много вкусного мяса, которое потом год есть будешь. Макс недавно летал по служебным делам в Барселону, привез такую хамоновую ногу. Я ее повесила в кладовке, о чем наши девочки знают. Но им строго-настрого запрещено совать носы туда, где лежат харчи. Мы, чтобы их не провоцировать, перед уходом из дома запираем дверь в чуланчик, но иногда я забываю о мерах предосторожности, убегаю по делам, оставив кладовку открытой. И тогда девицы несутся туда со всех ног и начинают шакалить. В прошлый раз опрокинули открытую банку с вареньем. Хорошо, не разбили, не порезались, но вылизали пол и потом маялись животами неделю. Сегодня они, думаю, нацелились на хамон. Однако Бог шельму метит. Чуланчик захлопнулся, замок защелкнулся, и воришки очутились в ловушке. Обычно они громко радуются, услышав, что мы вернулись, но сегодня, набедокурив, сидели тихо, пока не сообразили, что я открываю холодильник, где есть вкусная еда. А мы с Максом, удивленные твоим появлением, забыли про красавиц.
– Черненькая и беленькая? – растерянно повторил Егор. – Одна негритянка? И чего они у вас варенье с пола слизывают?
– Сейчас ты с ними познакомишься, – пообещала я и пошла в коридор.
Муся и Фира увидели меня и завертели хвостами.
– Отличная идея вам пришла в голову, – укоризненно покачала я головой. – Собрались стащить ветчину, а та высоко подвешена. Не получилось, да? И еще дверь закрылась. Эй, чем это от вас пахнет? Темновато тут, света из коридора не хватает…
Я щелкнула выключателем, оглядела свои припасы и от негодования лишилась дара речи. На полу валялись вылизанные до блеска две упаковки из-под плавленого сыра, разодранная пластиковая коробка, в которой еще утром был килограмм вкусного сдобного печенья, чуть подальше разбросаны банки со сгущенкой, которые мопсихам не удалось вскрыть, и повсюду полно золотисто-рыжей шелухи.
Ко мне вернулся голос.
– Муся! Фира! Вы съели лук?
– Опять порезвились? – спросил Макс, выходя в коридор.
Фира свалилась на спину, задрала лапы, повернула голову набок и заулыбалась во всю пасть. Муся присела и медленно пошла навстречу хозяину, отчаянно вертя не только хвостом, но и всей своей задней частью.
– Одна пляшет ламбаду, вторая просит прощения, как умеет, – засмеялся муж.
– Надо срочно звонить Паше, – засуетилась я. – Лучше заранее спросить у ветеринара, как на собачек может подействовать обед, состоящий из плавленого сыра, печенья и сырых луковиц.
– По клизме им! – грозно произнес Макс.
Услышав знакомое слово, Муся шлепнулась
– Кто это? – поразился Егор, который именно в эту секунду выглянул из кухни.
– Знакомься, пожалуйста, – усмехнулась я. – Муся и Фира – наглые воришки, обжоры, хулиганки, замечательные во всех отношениях мопсихи. Вообще говоря, представители этой породы на редкость интеллигентны, умны и достойно себя ведут, но наши крайне шкодливые.
– Просто они маленькие, – встал на защиту любимиц Макс. – Идите сюда, негодяйки, клизма отменяется.
Фира взвизгнула и ринулась к хозяину. Муся «ожила» и бросилась ко мне. Я обняла псинку.
– Готова спорить, первой за лук принялась ты. Фира у нас простодушная, повторяет твои проказы.
Муся села, отвернула голову и приподняла уши. Потом с укоризной посмотрела на меня. Умей собачка говорить, она бы сейчас с изумлением воскликнула: «Я? Что такое лук? Где чулан? Понятия не имею ни об овощах, ни о кладовке. Кто оклеветал добропорядочную мопсиху?»
– Песики! – умилился Егор и присел на корточки. – Можно их погладить?
– Конечно, – разрешила я. – Позови, они к тебе подойдут.
– Фира, Муся, – сказал Егор, – кис-кис…
Мопсихи погарцевали к мальчику.
– Какие гладенькие, толстенькие, хорошенькие, – заговорил Егор, обнимая собак. – Надо же, хвостики-рулетики, ушки бархатные… Ой, Лампа, смотрите, черненькая улыбается! Прямо как человек!
С лица подростка исчезло суровое выражение, Егор перестал изображать взрослого мужчину, который явился к новым партнерам для заключения крайне выгодной обеим сторонам сделки. Сейчас это был маленький мальчик, пришедший в восторг при виде домашних животных.
– Можно, я их чем-нибудь угощу? – спросил наш неожиданный гость. – Чем-нибудь вкусным. Что они любят?
– Все, – ответила я. – Как сегодня выяснилось, даже репчатый лук им по вкусу. Только не надо собачек кормить, у них животы заболят.
– А можно, я ее подержу? – Егор взял на руки Фиру. – Она так приятно пахнет – жвачкой.
– Это шампунь, – пояснила я.
– Кровь! – вдруг перепугался мальчик. – Смотрите, у Фиры из лапы кровь капает! Ой, она не умрет?
Я внимательно осмотрела ногу собачки.
– Нет, останется жива. Похоже, красавица, пытаясь вскрыть пластиковую коробку с печеньем, ободрала подушечку лапы. Не переживай, ей легко помочь, у меня есть стерильные салфетки. Вот гляди…
Я быстро сбегала в прихожую, принесла из сумочки пакетик «Асептика» и сказала:
– Вскрываем упаковку… айн, цвай… и протираем лапку.
– Можно мне попробовать? – попросил Егор.
– Пожалуйста, – согласилась я.
Он осторожно обработал ранку и удивился.
– Фира терпеливая, не плачет.
– Так ей совсем не больно, – улыбнулась я. – Этот препарат совсем не щиплет, и кровь мигом остановилась.
– Пахнет не противно, – констатировал гость, понюхав салфетку, пропитанную антисептиком.
– Правильно, – кивнула я. – Хорошая вещь, подходит и людям, и животным. Эй, стой! Что ты делаешь?
– Хочу Фире мордочку почистить, она чем-то испачкалась. Нельзя? – испугался Егор.
– Можно, но чем-нибудь другим, – пояснила я. – У салфетки есть лишь одно противопоказание: ее нельзя использовать на слизистых поверхностях. Протирать глаза, рот и нос изнутри запрещено. Фиру лучше просто умыть. Пошли, сядем спокойно на кухне и договорим. Расскажи нам, как ты собрался жить один?