Добрый доктор Айбандит

Донцова Дарья

– Пусти меня за баранку!

Волков прибавил газу, приятель стал отнимать у него руль. Машина налетела на какое-то препятствие. Ни Гиви, ни Николай не поняли, что случилось, только услышали дикий вопль Элеоноры, а потом наступила тишина. Гиви обернулся, и ему стало жутко: Олег с Элеонорой погибли! Почему они с Колей на передних сиденьях остались целы и невредимы, а пассажиры на заднем лишились жизни? Думать над этим Милия не мог. Просто выполз из «Жигулей», помог выбраться Николаю, и парни удрали с места происшествия.

Правда, далеко уйти они не смогли – у Волкова открылась рвота. Гиви посадил друга в ближайшем дворе возле мусорного бака и вернулся к разбитой машине. Зачем? Он и сам этого не понимал. Наследник олигарха достал из кармана темные очки, нацепил их, смешался с набежавшей

толпой и стал смотреть. Спустя минуту у Гиви в голове что-то щелкнуло, он стряхнул с себя оцепенение и позвонил отцу (десять лет назад мобильные еще не были широко распространены, но у студента Милия, сына миллиардера, сотовый имелся).

– Папа, – прошептал студент, – случилась авария. Элеонора и Олег Волков умерли, мы с Николаем совсем плохие. Что мне делать? Сюда уже какой-то журналист прикатил, ходит, фотки делает!

Через четверть часа, опередив милицию, к месту катастрофы прибыл Михаил Гордин, личный адвокат Отара. А вместе с ним следователь Ласкин. Гиви хорошо знал его, тот находился в тесном контакте с Гординым и вроде неофициально работал на отца.

Михаил обвел глазами толпу, выдернул из людской массы Гиви, быстро отвел его на соседнюю улицу и спросил:

– Где Николай?

– Там, во дворе, – прошептал студент и потерял сознание.

Очнулся Гиви в своей комнате, около кровати стояли отец и Ласкин. У Отара было такое выражение лица, что сын чуть снова не лишился чувств. Гиви приготовился к самому громкому скандалу в своей жизни, ждал любых, самых жестоких репрессивных мер, но отец неожиданно тихо произнес:

– Начинается избирательная кампания, любая шумиха вокруг моего имени и моей семьи наглухо перекроет мне дорогу к депутатскому креслу. Твоя задача внимательно выслушать Бориса и четко следовать его инструкциям.

Ласкин откашлялся.

– Сначала расскажи мне правду. Всю. Где были, что делали, как вели себя. Не упусти ничего, я должен быть в курсе любых мелочей. Даже если ты где-то выплюнул жвачку, сообщи об этом.

Когда Гиви закончил повествование, Ласкин сказал:

– Запоминай. Тебя в машине не было. Николая тоже. Он сидел дома, читал книгу. Его присутствие в квартире засвидетельствует сестра Евгения, она весьма кстати больна гриппом, лежит с температурой. В случае чего, врач из поликлиники подтвердит, что Евгения не покидала дом. А еще есть соседка, живущая на два этажа выше. Она подрабатывает у Волковых няней, сейчас взяла Женину дочку к себе, чтобы та не заразилась от матери. Нянька тоже может сказать, что Коля занимался в своей комнате. Тетка пару раз вчера спускалась к Волковым за всякими мелочами для девочки и в районе восьми вечера столкнулась в квартире с Колей. Ей и в голову не придет, что парень после этого, то есть, по ее представлениям, ночью, ушел куда-то. Хотя, конечно, няня не очень надежный свидетель. Ну а ты ходил в кино с мамой. Дам тебе кассету, посмотришь фильм, чтобы знать его содержание. Лиана сохранила билеты и сможет их показать, если возникнут вопросы. Но, полагаю, никто из дорожной милиции о вас с Колей Волковым и не подумает.

– А откуда у мамы билеты? – растерялся Гиви.

Ласкин поднял бровь.

– Глупый вопрос. Лучше слушай внимательно. За рулем сидел Олег. Он взял машину у отца. Младший Волков был наркоман, асоциальный элемент, его смерть в общем-то закономерна. Твоя разбитая машина уничтожена, в спецгараже стоят останки «Жигулей» Федора Волкова. А семья Милия вообще ни с какого бока во всей этой истории. Думаю, о тебе тоже никто и не вспомнит, но следует быть готовым ко всему.

– А сестра? – прошептал Гиви. – Ее тело… там…

Следователь посмотрел на Отара и, когда тот кивнул, продолжил:

– Элеонора жива. Бог бережет некоторых людей – ты, сестра и Николай физически не пострадали. А вот Олег скончался. Но для ментов девочки Милия на месте аварии тоже не было, она сейчас в Америке, учится там в школе. Это все, что тебе надо знать.

Вдова Ласкина прервала рассказ и посмотрела на Розу.

– Понимаете, из какой беды Боря вытащил Отара Милия? Узнай пресса правду, не видать бы тому депутатства. Конечно, олигарх открыл моему мужу безграничный кредит. А в той истории еще и обстоятельства

удачно сложились. Прежде чем связаться с адвокатом, Отар соединился с Федором Волковым. Мужчины прекрасно знали друг друга, их сыновья ходили в один класс, были лучшими друзьями, и родителей тоже связывали прекрасные отношения. Федор поехал к месту аварии и ухитрился примчаться первым. Он кинулся к пассажирам, понял, что Олег мертв, а Элеонора без сознания, и начал оказывать девочке помощь. Волков врач, прихватил с собой набор всего необходимого в таких случаях. Но, главное, он приехал на своей машине, а появившийся позднее Боря сразу сообразил, как надо действовать. Супруг был великолепным профессионалом и зачистил все концы. Сначала он отнял у некстати оказавшегося на месте аварии журналиста фотоаппарат, сказал: мол, снимки нужны для оперативной работы – и пообещал на следующий день предоставить корреспонденту эксклюзивную информацию. Потом велел двум гаишникам, приехавшим на вызов, разогнать толпу. А утром оба сержанта получили от солидной коммерческой фирмы предложение перейти туда на службу с таким окладом и социальным пакетом, что мигом удрали из ГАИ. Ну не буду живописать детали, просто поверьте: Боречка сработал филигранно. Допустил лишь два крохотных промаха. Во-первых, оставил на короткое время Элеонору одну. Думал, девчонка в шоке, а та неожиданно что-то сболтнула операм. Но Боря живо купировал эту неприятность, и более никто с безобразницей не говорил. А еще он волновался, что не передвинул кресло.

– Какое? – не поняла Роза.

– Водительское, – пояснила Лариса Михайловна. – Машину Федора, которой заменили автомобиль Гиви, следовало разбить. Боря сам занялся этой проблемой. Да и кому он мог ее доверить? Муж был очень высокого роста, вот и отодвинулся от руля на удобное расстояние. Олег же, который якобы находился за баранкой, был намного ниже. Уже после того, как «Жигули» Волкова водрузили на место настоящей аварии, засняли для передачи фото в прессу и отправили на спецстоянку, супруг спохватился, что не установил кресло в нужном положении. И очень переживал, все повторял: «Такой ляп недопустим». Но происшествие посчитали банальным: наркоман принял дозу и разбился. Поэтому никто не заморачивался расследованием, криминалистов не напрягали. Тем более что Боря часто доставал кошелек, и это, конечно, поспособствовало скорейшему закрытию дела.

Алахвердова слушала рассказчицу не перебивая.

– Да там был еще один косяк. Мерзкий журналист отдал Борису один фотоаппарат, а вторым сделал пару кадров и скоренько опубликовал их в своей грязной газетенке. Муж на следующий день и правда приехал в редакцию, привез репортеру правильные фотки. Глядь, а на столе лежит утренний выпуск листка, и в нем снимок с синей «десяткой». Борис чуть не выругался вслух, но сдержался, ничего не сказал. Более того, заплатил борзописцу, велел тому срочно сделать новый репортаж. Муж надеялся, что никто не заметит разницы, ежедневник-то живет недолго. Но вот везение! Та помойная газетка сразу умерла, это были два последних номера, тираж со снимком синей «десятки» в розницу не попал. Впрочем, с бордовой «девяткой» тоже. А потом мужу удалось изъять все документы по ДТП из архива.

– Олег мертв, Гиви работает с отцом… – протянула Роза.

– Николай тоже при Федоре, – кивнула вдова. – Надеюсь, парни выросли, поумнели и теперь не доставляют родителям головной боли.

– А где Элеонора? – задала вопрос дня Роза. – Действительно в Америке?

Ласкина вскинула брови.

– Нет. Девочка пережила страшный шок, у нее не выдержала психика, и она долго вообще молчала. Боря говорил, Элеонора не то что стала сумасшедшей, просто превратилась в ребенка лет десяти и ничего не помнила о себе. Ну и куда было ее деть в таком состоянии? За границу не отправишь, ни в одну частную лечебницу не положишь. Амнезия ведь загадочная штука, память могла вернуться к Элеоноре в любое время, и что тогда? О чем она расскажет персоналу? Где гарантия, что врачи, медсестры и нянечки будут хранить тайну, не побегут к журналистам или в скандальное ток-шоу с захватывающим рассказом? И дома Элеонору держать нельзя, потому что рано или поздно кто-нибудь из посторонних увидит ее и заинтересуется, что с ней случилось.