Добрый убийца
Шрифт:
38
Дмитрий Николаевич Лозинский, сделавший операцию Наде Ерожиной, советовал Петру Григорьевичу еще пару дней подержать жену в больнице:
— Мы за ней немного приглядим. Пока все нормально, но у молодых женщин, прошедших через это первый раз, случаются осложнения.
Когда вы ее заберете домой, то постарайтесь найти способ вывести ее из стресса. Она очень подавлена.
— Вы можете перевести ее в отдельную палату? — спросил подполковник.
— Можем. У нас есть коммерческое
Петр Григорьевич устроился в кресле и стал, не отрываясь смотреть на дверь. При виде жены, бледной, похудевшей, в несуразном больничном халате, у Ерожина сжалось сердце.
— Петя, у меня теперь, возможно, вообще не будет детей. Ты меня прогонишь? — не здороваясь, спросила Надя тихим голосом.
Петр долго клялся, что по-прежнему любит и обожает жену. И что, наоборот, теперь она ему еще дороже. Рассказал, как они обнимались с Алексеем и перевернули автобус. Старался ее развеселить и ободрить. В конце концов Надя улыбнулась, но ее огромные темные глаза продолжали тосковать. В отдельную палату она переходить не хотела, потому что соседки опекали ее и рассказывали о себе. Надя наслушалась такого, о чем раньше и думать не могла. Ерожин оставил для супруги мешок деликатесов и покатил на фирму к Аксенову.
Иван Вячеславович играл с Петровичем в шахматы. У него еще не закончился перерыв, и он перед очередными переговорами хотел расслабиться.
— Уделите мне десять минут, — попросил Ерожин.
— Сдаюсь. Ты, Петрович, выиграл, — сказал Аксенов старому водителю и пригласил зятя в кабинет.
— Я нашел отца Нади, — сообщил Ерожин и увидел, что лицо хозяина кабинета вытягивается. — Я не спятил. Я нашел настоящего ее отца. Нам надо договориться, как с этим жить, — сказал подполковник.
Наконец Аксенов понял:
— Хоть мужик нормальный?
— Классный мужик, — улыбнулся Ерожин. — Вы подружитесь.
— Что же делать. Жизнь — странная штука, — вздохнул Аксенов. Он давно привык к мысли, что Надя не родная дочка, но сердцем этого не воспринимал. А тут — другой отец.
— Девочка очень удручена случившимся.
Я вас прошу: сделайте вид, что для вас это не очень большая, а главное, не слишком горькая неожиданность.
— У твоего сына два папочки, пусть и у Надюхи будет два. Знакомь, даже любопытно, — согласился Аксенов после некоторого раздумья.
— Алексей не москвич. Он живет в Самаре. Приедет — познакомлю. Кстати, у него крупная строительная фирма. Может быть, еще дела вместе закрутите?
Оставив Аксенова переваривать новость, Ерожин сел в машину и покатил в Гнездниковгский к Кроткину.
Сева беседовал через переводчика с китайцами, и Ерожину пришлось ждать. Петр Григорьевич сел в кресло рядом с секретарем Рудиком и подумал: «Какое счастье, что мне больше не надо
Время, когда он замещал болезного Севу, Ерожин вспоминал с ужасом.
— Я на секунду, — успокоил он Кроткина, когда тот проводил гостей и полез в свой холодильник.
— Я тебя рад видеть, Петр. Откушай со мной лососинки. Вчера финны приволокли.
Хороша, — сообщил Сева, выкладывая на стол увесистый сверток в пергаменте.
— Спасибо, ел, — отказался Ерожин. — Слышал, что, пока я сидел в Новгороде, вы для меня квартирку побольше подыскали. У меня деньги есть. Хочу выкупить.
— Да. Было. Хорошая квартира из двух комнат, приличного холла и темного чуланчика. Рядом с Аксеновыми.
— Годится, — улыбнулся Ерожин, записал телефон фирмы, с которой шел разговор о квартире, и, оставив Кроткина лакомиться рыбой, покатил на Чистые пруды.
В свой офис он попал к часу. Грыжин разогревал супчик, и Ерожин с удовольствием разделил трапезу генерала. Фирменные супы домработницы Вари подполковник уважая.
— Иван Григорьевич, а ты живешь и не знаешь, что богат. Я тебе наследство привез, да вручить все времени не было. — Ерожин с удовольствием смотрел, как в руках генерала замерла ложка.
— Ты что-то, Петро, хреновину несешь, — проворчал Грыжин, возвращая внимание к тарелке.
Петр Григорьевич высыпал на стол золото и камни Кадкова.
— Что это, Петя? — Грыжин едва не подавился.
— Тайничок твоего покойного зятя, — пояснил Ерожин.
— Добрался-таки, сукин ты сын, — восторженно проговорил генерал. В восторг его привели не сами сокровища, а работа своего молодого шефа.
— Слушай, Григорич, по совести это надо делить так. Тебе, сыну Коле и твоей суженой.
Затем няньке Кадкова Дарье и ее дочери с внучкой. Ну и мне чуть-чуть за труды.
— Как скажешь, Петро. Для меня это как с неба, поэтому решай сам, — высказался Грыжин и полез в карман за фляжкой. — Это дело надо обмыть. Ты на свадьбу-то к актерке не поехал?
— Нет, Глеба послал с подарком. Пусть к светским тусовкам привыкает. А то как был лесной мужик, так и есть. Пиши, генерал, в Питер. Пусть за наш счет на выходные приезжают и Халита захватят.
— Кому писать? — засопел Иван Григорьевич и достал листок бумаги.
— Пиши Вере Никитиной. Пусть она и организует выезд матери с мужем. Ее адрес у тебя в компьютере есть.
Генерал отложил листок, разлил коньяк и, не дожидаясь Петра, залпом выпил.
— Я, конечно, написать могу. Но они не приедут.
— Почему, мы же дорогу оплатим? — не понял подполковник.
— Ты, Петро, забыл, что такое деревенские люди, а я помню. Их с места можно только войной или холерой снять. А твой Халит небось вообще документов не имеет. Как они поедут? Теперь без паспорта билета и на поезд не купишь.