Добыча Альфы. Укротить темную ведьму
Шрифт:
Глубокий вдох- медленный выдох.
– Я в плену у волка, мам – ответила уже немного спокойней.
Про психолога ей лучше не знать.
– А, тогда все ясно – рассмеялась мама.
– Согласна, с их размерами можно потерпеть даже такую дыру. Развлекаешься? Практикуете связывания, кляпы и всё такое?
Она удобней устроилась в кресле, принимая из рук поджарого блондина вино.
Арчибальд тут же юркнул в двери кухни, а я, снова сделав глубокий вдох, мысленно уже
Эта женщина неисправима.
– Мам...
– начала уже немного угрожающе.
– Да, кстати, милая, - тут же оборвала она - имей ввиду, с рая в шалаше лучше бежать тогда, когда у шалашника начнутся разговоры о вечной любви. Снова встрянешь.
– Ма-ам!
– Да что я такого сказала?
– Я звоню тебе по делу – голос зазвучал максимально холодно.- Я видела очень странный камень у волков в стае. На нем много старых и очень темных заклинаний. Имею в виду, очень старых и очень темных.
– А...- выражение лица матери вмиг стало скучающим - Ну и?
– Я не знаю, как это объяснить, но казалось, будто этот камень… Он меня зачаровал. Он как будто живой, и когда я капнула на него свою кровь…
– Что ты сделала? – медленно переспросила мама, поддаваясь вперед.
– Капнула на камень свою кровь. И она тут же впиталась, мам!
– Не смей больше этого делать! – неожиданно рявкнула она.
И в этот момент на хрустальном шаре появилась первая трещина.
– Что?
– Не смей... – она тут же осеклась, словно пойманный с поличным вор, а потом заговорила уже иначе.
В голосе теперь не было волнения, ни злости.
Одно лишь возмущение, которое обычно звучит у взрослых при разговоре с нашкодившим ребёнком.
– Ты ведь говорила, что на камне магия, Айса! А ведешь себя как глупая пятилетка!
Я прищурилась, слегка поддаваясь вперед.
– В чем дело? Я услышала волнение в голосе?
– спросила с подозрением. – Неужели, мамочка?
Мама с усмешкой откинулась в кресле.
– Ради бога, перекрестись, Айса.
Мгновение – и передо мной снова все та же Офелия Мрак, которой плевать на всех, кроме себя.
А на старом хрустальном шаре, между тем, пошла новая трещина.
К матери снова подошел загорелый, жилистый блондин, неся в руках тарелку с нарезанными фруктами.
Мать молча махнула ему рукой, жестом приказывая исчезнуть.
Но мужчина, глядя на неё, словно зачарованный, а зная мать, скорее – действительно зачарованный, этот жест не заметил и так и продолжил держать тарелку у её лица.
– Пошел вон отсюда!
– Милая? – блондин удивленно заморгал.- Ты ведь любишь…
Новая трещина на шаре.
– Я
Все фрукты попадали на пол, тарелка разбилась, а хрустальный шар в миг исчертила паутина новых трещин.
Одна, вторая, следом, мгновенно - третья…
И шар с громких хлопок лопнул, разлетаясь на сотни маленьких, хрустальных осколков.
Я шокировано смотрела на магический туман, который поднимался над столом, когда Арчибальд выглянул из-за двери кухни.
– Эмоциональный разговор?
– удивленно спросил он.
– Явно не у меня… - пробормотала так же удивленно.
– Простите, Арчибальд... Я покрою вам все расходы.
Покопавшись в сумке, достала оттуда крупную сумму денег, которую отдал мне Гроз, и оставила всё до последней купюры на столе.
Этого должно хватить на самую последнюю модель шара.
И не только...
Рассеянно поблагодарив домового, поднялась с места и быстро подошла к двери, мысленно прокручивая в голове разговор с матерью.
Как и всегда, смысла в нем не было никакого.
Толку - тоже.
Офелия снова останется на сицилийском пляже с кучей любовников, а мы - останемся здесь.
Я прекрасно понимала , что пока волк удерживает меня в своем доме, сестры отдуваются за меня по полной.
И долго все это продолжаться не может.
Вампир не из тех, кто молча принимает подобные оскорбления.
А Гроз...Гроз не их тех, кто испугается и просто отпустит меня, как бы отчаянно мне этого не хотелось.
Впрочем, я уже и сама не знала, чего мне хочется на самом деле...
– Скажите, Арчибальд, а вы верите…в любовь? – спросила неожиданно даже для самой себя.
Не знаю зачем.
Черт дернул, вот и все.
Наверное, это был тот самый черт, который вчера вечером бил о ребра со всей дури, грозясь изломать их и выбраться наружу.
– Безусловно…
На старом лице появилась мягкая улыбка.
– И какая она? Всегда должно быть больно?
– Должно быть спокойно, Айса. Если вам делают больно – это не любовь. Это проблема. Хотите об этом поговорить?
С сомнением огляделась по сторонам.
Говорить по душам я не умела.
Раскрывать свои секреты перед посторонними – тем более.
Но внутри, в душе все сильнее гноился старый нарыв и , казалось, еще немного и он рванет так, что и самой души уже не останется.
Всё будет отравлено.
– Можно – всё-таки выдавила из себя.
Домовой жестом указал на ободранное кресло.
– Как я понимаю, ваш идеальный мужчина всё-таки остался жив. Верно?
Кивнула, снова присаживаясь.