Добыча Альфы. Укротить темную ведьму
Шрифт:
Сердце снова пропустило отчаянный стук.
Вдруг все это - просто его обман?
Вдруг это игра, в которую со мной играет не только Гроз, но и мои собственные чувства?
– Я слышала, что у таких как ты пары не существует - и теперь я сказала то, что меня действительно волновало.
– Так действительно считалось прежде - волк пожал плечами и смахнул пепел в пепельницу.
– Точнее, так трактовалось. Эрраи с языка ночи переводится как «волк без души», а душа для волка – это его пара. Но где-то
– Хочу, чтобы ты это понимала – я рад. Надеюсь, и ты разделишь со мной эти чувство.
– Не разделю. Темные ведьмы считают опасной любую длительную связь за пределами ковена.
– Эта связь не опасна. Темные ведьмы, возможно, не в курсе, что волк никогда не причинит вреда своей паре.
– То, что для одного - добро, для другого - вред.
– Нет, когда душа одна на двоих – ответил оборотень серьезно.
А я сморщилась, словно мне под нос сунули вонючий, гнилой фрукт.
– Слушай, давай без этого, ладно? Я уже не в том возрасте.
Волк громко рассмеялся, забавляясь моей реакцией.
А я вдруг совсем не к месту подумала о том, как приятно было бы слушать этот хриплый смех, прижимаясь к крепкой груди и чувствуя каждую вибрацию, проходящую по мощному телу.
Боги, ну что за дура…
– Давай. Скажу проще. Пара для волка, Айса – это его вечная любовь. Вечная страсть, постоянная тяга друг к другу, вечная…
– Вечная страсть – это гарантировано отлетевшая к чертям нервная система – тут же парировала я.
– Вечная нежность - всё-таки договорил волк. – Обычно она как раз дает равновесие. Но если и это не поможет, готов оплачивать нам обоим психотерапевта хоть всю вечность.
Теперь уже хмыкнула и я.
Нравился мне его юмор.
Да и сам он, гад, нравился. И брал ведь совсем не тем, чем прежде брал Фариас - не было ни громких обещаний, ни сладких речей, ни масок благодетели.
Гроз вообще не носил масок.
Никогда не скрывал, каков он есть на самом деле. Даже больше - всегда особенно подчеркивал свою звериную натуру, сразу оповещая - с ней придется мириться.
– Допустим, волчонок. А моим сестрам что прикажешь делать? Может дать всей твоей стае их перенюхать? Вдруг они тоже чьи-то пары?
Серебряные глаза хитро блеснули. Ему, по всей видимости, мой юмор тоже нравился.
– Разберемся, кроха. После полнолуния все решим.
– Причем здесь полнолуние?
– тут же напряглась.
Волк посмотрел на меня, точно как кот, на мышку, которая что-то жалко пропищала, барахтаясь в его когтистых лапах.
– Метка пары ставится в полнолуние. Прости за старомодность, но мне в первую очередь важно узаконить наши отношения. А метка в полнолуние - это что-то вроде заключения официального брака зверя со своей самкой.
Это было
Разговор зашел совершенно не в ту сторону.
Взявшись за нож, лежавший на столе, начала водить им по деревянной поверхности, желая хоть как-то успокоить нервы.
– Пусть ты и животное, Гроз, но я - не самка - сказала медленно.
– Я ведьма из древнейшего рода и не позволю оставлять на себе какие бы то ни было отметины. Лучше тебе это уяснить.
– Ты противоречишь сама себе, милая – расслабленно отозвался Гроз - Ты женщина, а значит, для меня ты – самка.
– На животном языке – поправила с угрозой.
– Так а я ведь животное, кроха – передразнил волк- Только на таком и разговариваю. Да и аккуратней со столом, пожалуйста, я сделал его своими руками.
– Неужели? Правда? – невинно уточнила.
– Правда - мягко улыбнулся Гроз.
А я тут же воткнула в деревянную поверхность острие.
Давай, волчонок, разозлись!
Сделай мне больно.
Заставь бороться, заставь защищаться и ненавидеть тебя за это.
Сделай, что угодно, только чтобы мои собственные страхи перестали жрать всё изнутри.
Но волк, вместо того, чтобы разозлиться, расслабленно откинулся на спинку стула и вскинул голову, внимательно меня разглядывая.
– Полегчало? Или дать малышке еще игрушку? – расстегнул рубашку, оголяя загорелую, мускулистую грудь с порослью черных волос – Хочешь снова сюда потыкать, кроха?
Хищные глаза смеялись.
Волк развлекался.
А я лишь молча продолжала сверлить его напряженным взглядом.
– Не хочешь? Жаль. Да, и кстати - указал пальцем на опустевшую тарелку.
– Есть еще?
Облизнула пересохшие губы и слегка подалась вперед.
– Только сырое, Гроз. Теперь твоя очередь жарить.
Оборотень сосредоточенно отодвинул в сторону бокал с вином.
– Степень прожарки? – деловито уточнил , закатывая рукава и поднимаясь с места.
Глянув на него снизу вверх, улыбнулась так, словно в мое тело вселились сотни злых бесов.
– С кровью….
Один колючий взгляд глаза в глаза и крышу обоим сорвало окончательно.
Мы набросились друг на друга, словно двое сумасшедших.
С яростью, со злостью...
И сейчас, жадно впиваясь в его губы, я от всего сердца ненавидела его за то, что он – всё-таки мой.
Как ни отворачивайся, как ни прячься, - это знание, словно болезнь - уже заразило все мысли.
Да, я его ненавидела...
И именно из-за этого хотела до безумия, словно он - и болезнь, и проклятое лекарство!
Коснувшись рукой напряженного паха, расстегнула ширинку.
– О-о, починил таран, да, волчонок? – зло рассмеялась ему в лицо и больно прикусила за нижнюю губу, тут же слизывая языком металлические капли крови.