Добыча хищника

Ромова Елена Александровна

И я не могла говорить – просто смотрела. До тех пор, пока горячие слезы не задрожали на ресницах.

Волшебник изумрудного города…

Машину тряхнуло, под колесами зашуршали мелкие камни.

– Как ты отключила источники в ловушке, Эля? – он посмотрел на меня и печально улыбнулся.

– Кос… товарищ-по…

– Давай по имени, – согласился он.

Если бы я не была так ошарашенна этой встречей, то заметила бы сразу испарину у него на лбу, кровь на костяшках пальцев и небрежно накинутую

на одно плечо куртку. Но сейчас я была поглощена только собственным счастьем – Константин не бросил меня.

– У нас есть сутки. Это уже что-то, – и снова эта улыбка… – Кто слил код доступа?

Суров слегка поморщился, выкручивая руль и сворачивая на проселочную дорогу. Резкая смена пейзажа за окном заставила меня собраться и встрепенуться. Стройные березы, пыльная неровная насыпная дорога, никаких указателей – сколько же мы проехали?

– Где мы?

– …область. Рядом Пущино.

– Сколько прошло времени?

– Пять часов. Светает.

И только сейчас, когда он тихо зашипел от дорожной тряски, я поняла, что он ранен.

– Куда мы едем?

– Здесь есть дом неподалеку.

– Вы… как?

Он посмотрел на меня… иначе. Совершенно.

Никогда не видела у него такого взгляда – обреченного, почти… беспомощного.

И я еще спрашиваю, как он? Да он, кажется, умирает.

– Заживет, – улыбка почти искусственная, и взгляд все еще… чужой. – Скоро приедем. Эля…

– А?

– Кто слил код?

Похоже, для него это важно.

– Я не буду отвечать.

– М, – поджал губы.

И, тем не менее, расслабился.

Я завозилась под военной курткой. Оказалось, Суров просто завернул меня в нее.

Машина свернула к поселку. Похоже, он давно уже опустел. Даже воздух здесь стоял недвижимый и колючий. Вокруг – гулкая тишина, лишь где-то далеко слышался рев самолета.

Суров достал пульт от ворот, и вскоре мы заехали во внутренний двор. Перед нами был небольшой двухэтажный дом с гаражной пристройкой.

– Что это за место?

– Иногда мы останавливаемся здесь. Не бери в голову. В доме есть камин и еда.

Этот человек понимает, что я умру.

Мы ведь сознательно избегаем этой темы.

Константин с трудом вылез из машины.

Белое солнце, едва появившееся из-за горизонта, осветило его осунувшееся, изнеможенное лицо.

– Куда вас ранило? – я тоже выбралась из салона, натянула куртку, спасаясь от пронизывающего осеннего ветра.

– Плечо, спина и правый бок.

– Я помогу, – и юркнула ему под руку, видя, что он едва ли доберется до крыльца. – Могли бы захватить с собой Сергея, чтобы…

– Сергей умер.

Мы дошли до дома…

… умер…

Это говорят иначе. Для такого нужна подготовка… черт побери, неужели он не мог солгать! Промолчать или…

– В доме есть аптечка? –

злость прозвучала в каждом слове, но Суров, похоже, отнесся к этому с пониманием.

Уверена, он слишком устал, чтобы юлить или вовсе жалеть мои чувства. Да и зачем? Я не больше, чем очередная жертва этого гребанного Апокалипсиса. Когда-нибудь слова «Эля умерла» он скажет и про меня. Хотя, если быть честной, Суров и так скрасил правду, ведь Сергей не просто умер, он был убит.

Пока я тащила Константина к дому, ощущая вес его тела, запах его одеколона и легкую горечь пота, я впервые подумала о том, что этот холодный день – последний день моей жизни.

– Кто из них, ты запомнила? – мы ввалились в прихожую, подрагивая от холода.

– Нет.

Смешно, но я не могла сказать, кто именно поставил метку смерти на мое лицо.

Большой холл с панорамными окнами был совмещен с кухней, здесь же был камин, кочерга и поленья.

Я помогла Сурову сесть на диван, и припав на локоть, Константин тут же измазал обивку кровью.

– В верхнем ящике кухонных шкафов бинты и медикаменты… и обезболивающее… – подсказал он.

Ложный стыд был отброшен, когда я принялась стягивать с мужчины одежду. Взгляд лишь зацепился за татуировку у него на плече: морда медведя.

– Я… я не знаю, что тут делать, – в ужасе простонала я, оглядев раны.

– Промой, залей перекисью и залепи пластырем.

– Нет такого пластыря... тут серьезно все…

На спине, под лопаткой повреждение было особенно сильным. Кровь все еще сочилась, выпачкав даже джинсы.

– Зашивать умеешь? – этот вопрос заставил меня похолодеть.

– Нет.

– Что «нет»?

– Я не смогу.

– Смоги.

Ну и…

– Сначала камин разожги. Холодно.

Ну, блин.

Когда огонь разгорелся, я вскипятила воды и обработала раны. Нужно отдать Константину должное, он даже не пискнул. Лишь дыхание задерживал, а затем шипел: «Скоро уже?»

Скоро.

Каких-то полчаса провозилась.

А затем судорожно отмывала руки от крови, чувствуя страшную панику и беззвучно рыдая, запершись в ванной. Нет, я не такая сильная, как Ангелина. Она бы не стала тратить время на слезы.

«Дура ты, Элька, – подумалось мне, – дура».

– Помоги надеть рубашку, – встретил меня зареванную Суров, демонстрируя прекрасный торс.

Похоже, я и влюбиться в него смогу.

В доме были комплекты чистых вещей. В основном, военное обмундирование. Но сейчас я натягивала на Сурова белую хлопковую рубашку, обнаруженную на втором этаже, только потому что он не мог поднять руку.

– Почему вы не эвакуировались вместе со всеми?

– Потому что обещал тебе, что ты не достанешься никому из них.