Добыча ярла Бьорка
Шрифт:
– Это уже не Бьорк будет, - говорю глухо, с преувеличенным интересом разглядывая столешницу, - Нет.
Ведьма качает головой, цепко следя за мной.
– А тебе что ж, милая, нужен сам Бьорк?
– хмыкает она, - Такого, какой есть, ты не получишь...Ему ж мало будет девчонку Хольм засватать. Детишки нужны Хотборку, чтобы уж точно Хельмут его был. Чтобы никто и слова не сказал, и головы не поднял. Сыновья...
– Да пусть плодится с Кирой сколько влезет...
– я поджимаю губы,
Ведьма пару раз постукивает корявыми пальцами по столу, вперив в меня тяжелый вновь мутнеющий взгляд и тяжко вздыхает, поднимаясь.
– Что ж, твоё право...Да ты и всегда можешь передумать, Хель, - бормочет старуха, шоркая ногами по полу, бредя к котелку, - Это в тебе человек говорит. Не ведьма ты ещё...Жалеешь...А что его жалеть? Он тебя жалеть и не подумает...
Я рассеянно киваю, наблюдая за ней. Может, старуха и права. Может, потом я и передумаю. Но сейчас во рту собирается противная горечь от одной мысли, что я сотворю с ярлом что-то подобное. Я не хочу...Не хочу смотреть в его вдруг ставшие преданными черные глаза и думать о том, что это всего лишь морок. Что это не его воля, не его решение. Что, будь он собой, он никогда не выбрал бы меня. Я возненавижу его за это. Как он в глубине души наверно будет ненавидеть меня за своё рабское положение.
– А что? Трэллы...Они не понимают, что околдованы?
– интересуюсь вслух, смотря, как ведьма снимает с очага маленькую кастрюльку и шаркает с ней обратно к столу.
– Понимают, - отвечает Вейла, усаживаясь напротив, - Понимают, да только поделать не могут ничего. Цепи крепки. Тянет...
И улыбается. Ставит передо мной железную миску.
– И чем и без колдовства сильнее тяга, тем губительней она в колдовстве. Вот потому и не каждого мужчину можно сделать своим трэллом. Если в обычной жизни тяги нет, то рано и поздно ненависть к ведьме пересилит и цепи порвутся. Но Хотборку уже не выбраться будет, точно тебе говорю...
Пододвигает ко мне дымящуюся миску, полную густого коричневого отвара.
– То есть он будет меня ненавидеть и мечтать избавиться, - заключаю я.
– И любить, - улыбается старуха беззубым ртом, - Ненависть...Любовь...Одно это. Что там -что там ни о чем больше думать не можешь. Весь дух утекает туда...Пей, милая.
– Это что?
– я с сомнением взираю на дымящуюся миску.
– Дым- трава заваренная, - поясняет ведьма, - Поможет тебе силу в себе найти. Не бойся- пей.
Мне ничего не остаётся, как сделать глоток. Горячая жидкость обжигает язык, небо, рот заполняется привкусом тины, варево огнем спускается в пищевод. В голову тут же ударяет ватная слабость.
– До дна, ещё, - приговаривает старуха.
Я закашливаюсь, мотая головой, и отставляю миску. По телу ползут мурашки, затылок немеет и в желудке всё сильнее печёт, спускаясь к низу
– Не могу, - хриплю я, пытаясь продышаться, - Противное...И всегда это пить надо...для силы?
– Нет, - смеётся старуха, - Только почувствовать тебе сейчас, а потом уже и сама спокойно вызывать будешь, когда нить ощутишь и поймешь, как.
– Это хорошо, - выдыхаю я, вытирая выступившие слёзы. Голова ещё немного кружится, но уже не так сильно. Лишь пустота, разлившаяся внутри, не желает проходить. Как и ощущение жара в районе бедер, сильно смахивающее на возбуждение.
– Теперь глазки закрой, плечи опусти, расслабься и посмотри вглубь себя, - ласковым напевным голосом предлагает ведьма, - И скажи мне, где горячо.
– В низу живота, - отвечаю я, смыкая веки.
– Это хорошо. Значит ты владеешь таким же как у меня даром дарить жизнь и отнимать её, даром исцеления, даром порождать что-то новое, даром поглощать.... Очень важный и редкий дар для ведьмы, - монотонно вещает Вейла.
А я вдруг совсем не вовремя вспоминаю медитации после тренировок по йоге хихикаю от того, что нахожу происходящее слишком уж похожим.
– Цыц, - тут же цокает на меня недовольно ведьма, и я затихаю, ощущая себя нерадивой ученицей.
Вейла откашливается и продолжает.
– Видишь силу внизу живота? Она как пульсирующий огненный шар, да?
– Да...- размыкаю я пересохшие вмиг губы. Я действительно вижу во тьме закрытых глаз пылающую белым сферу, отдающую пульсацией в таз.
– Хорошо...- бархатно тянет ведьма, - а теперь отдели один лучик потолще, ухвати его и поведи аккуратно вверх по позвоночнику...Так...Получается?
– Да...- это удивительно, но я и правда ощущаю, как по моей спине ползет обжигающе-мягкое тепло одновременно с картинкой в моём воображении.
– Когда дойдешь до плеч, поверни лучик в правую руку и медленно протяни по руке...Так...Положи ладонь на стол и разверни раскрытую к верху. Представь, что лучик прорывает её в самой середине...
Сердце лихорадочно частит, на лбу выступает пот, я поворачиваю к потолку дрожащую ладонь, размыкаю пальцы. Белая огненная нить в моём воображении толкается изнутри, опаляя кожу, ещё раз...И выскакивает наружу маленьким танцующим прямо на моей руке языком пламени.
– Открывай глаза, Оля, - шепчет ведьма.
Я послушно размыкаю веки и тут же застываю в шоке с отвисающей челюстью. На моей раскрытой ладони и правда пылает белый, дрожащий от сквозняка огонь.
Вместе с первыми закатными лучами, с трудом пробивающими себе путь сквозь стянувшие небо свинцовые тучи, в хижине ведьмы появляется Ингрид. Стучит два раза, коротко и пугливо, просовывает голову в дверной проём и машет мне, мол, выходи.
А я не хочу-у-у…