Добывая у общества грани – не падай
Шрифт:
Сочится словно мотылёк —
Рассказ о новом – ей далёком..
Пока на лицах – вижу я
Ту родословную мою —
Ей ближе сон и кровь моя,
Что я отдать во сне хочу..
И словно тысячи миров
Под необъятным вдохом лет —
Я этим вскользь не замолчу
Под одинокий жизни свет..
Нет смерти во вне
Нет
Ты вышил свой блеск от ума,
Он рядом крадётся и ждёт,
Что будет другая тюрьма —
Искать это счастье и жуть
По высохшей Волге во тьме,
Искать, чтоб потом не вернуть
Утерянный импульс во сне.
И этим ты ждёшь – ворожишь
Свой ветер по длинной косе
И этим спросило – в ответ
Нам ясное солнце во вне.
Оно открывает свой ход,
Что близкое зарево в час,
Когда ты ко мне подойдёшь
И будешь играть в это счастье.
Нет смерти во вне – этим дням
И годы идут, словно мне
Ты выучил новый фонтан,
Он пишет по робкой войне
И что – то не хочет простить,
И где – то упрятала смерть
Тот воздух за прошлым его —
Не видеть культуру о ветер.
По Волге его проведи,
По вспаханной, новой волне
И чем – то невиданным мне
Ты эту историю вылей,
Что счастья пустила года
Под свод одиночества в том,
Где был ты забыт, что и сон
По ветру от этого мира.
Приневский ветер
Однажды от далёкого испуга
Принёс приневский ветер у лица —
Единственное бытие для друга —
Кто хочет видеть воду – ото дня
Такой же теоремой – на неделе,
Что пишет сам внимательной руке
Приневской далью, прочившей нам ветер
На одиноком, сломленном окне.
Она приходит думать второпях,
Она питает символы от мира
И только взгляду верит – отойдя,
Что гнёт культуры – ветреная даль.
Считает смерть на воле – от ума
Ей жизненной оценкой и картиной,
Что веет преднамеренно во мне
Сегодня тихой, видимой судьбой.
Отчётливо под встречу там – ему
Ты час назначишь, в прошенный восход,
А кто – то будет думать о тебе,
Что свет Невы из мысли – по утрате.
Сегодня думает в умении вести —
Тот юмор глаз, обратно потому,
Что ты навеешь холодом во тьму
И сложно будешь думать обо мне.
На этой стороне из клетки мира,
На тонком всходе памяти – иду
К тебе приневский ветер – от мотива,
К тебе, как на последнем берегу.
Иду
Как только вижу вялый свет в глазах,
Ведь ты от одиночества – не ранишь,
Не объясняешь этот долгий страх.
Во тьме ли он или направил вечность,
Считать тюрьму от воли – напрямик,
Ты будешь жить от этой встречи – миг,
Ты будешь звать приневский ход ума.
За эту форму длинного восхода,
За пеленой нарочной впадины миров,
Когда ты встретил миром – на Неве
Далёкий фарс – испуга этих снов.
Потупив от восторга
Что ты смотришь на юг, отойди,
Что ты видишь от этой дали
В не приращенной слёзам своим
Монографии бледного стыда?
Где бы взял ты успех от людей,
Где бы в обществе против стоял,
А потом по огню – эту жизнь
На себе протянул – от восторга?
За твоей расторопной стеной
Не бывает от пули – взаймы
Изучения смерти – по роли,
Где ей смертные входят миры
В разобщённый души аппарат
И на этом потупленном взоре —
Ты был новым манерам не рад,
Только душу слоил от ума.
Разделяя для общества – два
Изумления сложного горя
На военной красе под слезой
И историей, сложной от снов.
Ты бы выжил за той полосой,
Но ты видишь для гроба изгоев
По причине – такой же, как ты,
Что не верит от смысла в мечты.
Не играешь в указки сердец
И свою разобщённость от горя —
Ты не ищешь, потупив восторг,
Потому и от этого помнишь —
Изумление воли рабов,
Что быть может они расторопной
Перекатанной грёзой прошли,
Как враги из под края чудес.
И за этим спонтанным умом —
Ты ведёшь изучение сходства,
Образуя свой ветхий надзор
Между временем частой войны.
Экзальтация поколения
Вперёд не вынес монолог, он пал,
Покуда съёмный день хранит печать
В бессмысленной критичности души,
Чтоб было больно – снова отвечать.
Примером экзальтации своей,
Имея скромный день и этот вихрь,
За что ты поколением хранил —
Свободу слов в соотношении лихом?
Одна она спустила рукава
И стала смертной воле – вереницей
Искать от потупления глаза
За общим правом – прямо на ходу.