Дочь артефактора
Шрифт:
Она уж точно свой шанс не упустит, когда ещё сумеет пробраться в купальню драконов. Только придумать, как скрыть крылья, если те появятся, от мужчин. Достаточно ли будет подождать, пока они полностью обсохнут?
Наконец её спутники выбрались из воды с правой стороны озерца.
— Здесь есть ступени, — сообщил Данила с благодарностью принимая из рук Сани полотенце — она сразу вскочила, когда они потянулись выходить. Воздух в пещере совсем прохладный. — Подозреваю, что тут много сделано руками драконов. Возможно, и водопад они сами устроили на месте силы.
Никита
Оказалось, они просто отжали бельё и развесили его на том самом тросе — страховку с Аксаны Данила снял, как только оказались в этом зале. Теперь трос висел над головой, растянутый между стенами. Полосатые трусы Никиты и черные боксеры Данилы висели на веревке, словно флаги.
Мужчины устроились на пледе в полотенцах, достали кусок нарезанной буженины, хлеб, фрукты и вино. И набросились на еду, словно голодали трое суток.
— После купания в этом озере всегда зверский голод, — пояснил Никита, блаженно глядя на водопад и жуя мясо. — Какая же красота! Жаль, краски всё тусклее, словно выцветают. Видимо, я уже почти обсох.
— Да, недолго красотой полюбовались, — с досадой согласился Данила, глотнув вина прямо из бутыли. — Я забылся и высушил волосы магией. А второй раз купаться здесь не рекомендуется, можно сил лишиться.
— Жадность вредна, — покивал Никита. — Эй, зачем?
— Не одному мне страдать, — хохотнул Горский. Оказалось, он магией высушил волосы оборотня. — Ну что, какой расцветки водопад?
— Золотистый, — сердито глянул на него Никита. — Ну ты и скотина, ведьмак!
— Саня, иди купаться! — всё ещё веселился Данила. — Пока мы тут всё не сожрали. Мы можем отвер…
Он не договорил, потому что Саня больше медлить не стала. Сбросила полотенце, пробежалась к озерцу и, как мужчины, нырнула в него с разбега, сразу уходя на глубину.
Первое, что поразило — вода оказалась почти тёплой, чуть-чуть холоднее температуры тела, даже приятно. Она вынырнула на поверхность и засмеялась — так хорошо и радостно стало на душе. Проплыла вдоль озерка вперёд и назад, а потом направилась под струи водопада. Чем ближе подплывала, тем сильнее становился шум падающей с высокого уступа радужной воды. Кажется, ей что-то кричали Данила и Никита, но она не могла отвлечься, потому что среди шума различила еле слышный ласковый зов. Так мать зовёт своё дитя…
— Подплыви ближе… ближе… ближе… Дитя дракона! — звал её ласковый голос. — Мы тебя ждали… ждали… ждали… — рождалось еле слышное эхо. — Встань за водопадом! Встань… встань… встань…
Саня заворожённо слушала, проплыла под струями, ощутила коленками дно и поднялась на колени, а потом и на ноги уже за стеной водопадных струй.
На уступе у самой стены она стрепетом различила призрачную белую женщину, словно сотканную из тумана. За спиной её возвышались белоснежные крылья, как у ангела. А в ладонях, сложенных лодочкой, теплился огненный
— Здравствуй, дитя! — прошелестел голос над водой, которая теперь доходила Сане до середины икр, когда она стояла, распрямившись перед видением. Губы призрачной девы не шевелились, глаза казались закрытыми, но не осталось сомнений, что именно она говорит с Аксаной. — Долгий путь привёл тебя ко мне. Не отвечай, я слышу все твои мысли, дитя. Ты достойно прошла свои испытания, не отчаялась и не сломалась, не потеряла веру в семью, к которой стремится каждый мой потомок. Ты обрела родного по крови и духу отца, потому что тебе было важно его найти. Ты ещё встретишь родную по крови и духу мать, потому что веришь, что она у тебя есть. Твой путь светел, но испытания не закончились. Помни, всегда есть выбор, а жизнь — это борьба. За своё счастье, за свою веру, за своих друзей, за свою любовь. Пока ты не сдалась, возможно всё. А это тебе поможет, это всё, что я могу тебе дать…
Радужный огненный мячик сорвался с неподвижных рук девы и поплыл к Сане. Только руки поднять она не смогла, словно что-то сковало все её члены. Лишь могла наблюдать, как шар касается её груди и проникает внутрь, в солнечное сплетение, отчего всё тело охватывает нестерпимый жар. Всего на несколько мгновений она стояла охваченная незримым пламенем, сгорала заживо, но крик застрял в груди, ни единого звука не вырвалось на волю. Образ Арсена возник перед мысленным взором почти привычно. Мужчина смотрел в её глаза устало и серьёзно. И словно говорил: «Держись! Я с тобой!» И тут же схлынул жар, она смогла вздохнуть, только девы у стены больше не было, и образ Арсена не вернулся в мыслях, растаял.
Ощутив сильную слабость, Саня рухнула в воду, извернулась и поплыла обратно, под струи водопада. Выплыла уже в озере, увидела мужчин, стоящих у кромки воды. У обоих растерянный, даже испуганный вид, и явственное облегчение, отобразившееся на лицах при виде Аксаны.
— Саня! — Данила встряхнул черными кудрями. — С тобой всё в порядке?
— Аксана Игнатовна! — Никита смотрел умоляюще. — Что с вами случилось?
Они так и стояли в полотенцах, к воде не подходили, словно точно знали, что нельзя.
— Всё в порядке! — отчиталась негромко. — Я уже выхожу.
Саня купаться передумала — после пережитых потрясений и встречи с прародительницей восхищение радужным водопадом померкло, хоть и не исчезло окончательно. Она нашла ступени, поднялась по ним, благодарно поглядела на Данилу, набросившего на неё полотенце.
Завернулась в махровую ткань, как в кокон, и даже не протестовала, когда Данила подхватил её на руки и отнёс на плед.
Никита уже протягивал ей кусок буженины на ломте свежего хлеба. А Данила налил вина в нашедшийся у него деревянный кубок. Саня вгрызлась в угощение, ощутив сводящий с ума голод, поняла Никиту, который посоветовал запастись едой. Пока она ела, уничтожив ещё три таких бутерброда, два сочных помидора, кусок сыра и два мясных пирожка, мужчины успели одеться.