Дочь Белого Волка
Шрифт:
– Обнять тебя рад буду! Бутылку беленькой захвати и заходи, уважь старика.
– С бутылкой я уже заходил.
– Так то когда-а было-то…
– Вчера, – напомнил я, но, не желая обижать начальство, не стал развивать тему постпенсионного алкоголизма. – Я забегу на днях, обещаю. А сейчас звоню, чтобы просто поделиться информацией. Вы в курсе, что в городе появились волки Фенрира?
Вот теперь Капитан мгновенно отставил нарочито шутливый тон старого брюзги царственного чина и внимательнейшим образом выслушал всё, что касается этих
– Уверен, что это были именно Сколл и Хати?
– Я не спрашивал их имён, если вы об этом. Во всём прочем да, уверен.
– Взяли они в добычу кого? – уточнил он.
– При нас нет. Мы с Хельгой и её подружкой просто загнали их обратно под землю.
– Молот Тора?!
– Обычный дихлофос, – улыбнулся я.
Молот надёжно спрятан, и думаю, даже Капитан не знает где. Собственно, управлять им может лишь сам бог или тот, у кого в жилах течёт кровь бога. Дяде Эдику я его не даю, а у меня самого в крови нет никакого божественного начала. Я обычный смертный…
– И ещё. Вы помните граничара по имени Фрол? Он вышел из учебки на год раньше меня и вроде бы какое-то время успешно служил на западе Граней.
– Помню. – Похоже, мой шеф сплюнул. – Ренегат, бросил свой участок и бежал с награбленным у купцов золотом. Зачем он тебе?
– Мы недавно встретились. Дважды. И в первый раз при очень неприятных обстоятельствах…
– Подробности, Ставр. Этого мерзавца ищут власти трёх стран, Комитет объявил награду за его голову.
– Охотно верю. И думаю, он стоит этих денег.
Я так же честно, ничего не скрывая, рассказал, как мы встретились с ним в ресторане «Мельница», как он пытался стрелять в Дану, как мы обезоружили его и чем всё закончилось.
Потом о вчерашнем разговоре у подъезда, о его новой работе, а ещё о том, как я его вырубил, но последнее слово «долги погашены» всё равно осталось за ним. Разумеется, я понимаю, что ничего хорошего в этом нет, но раз уж я вляпался в эту коровью лепёшку по самые подмышки, так мне жутко хотелось бы знать, кто в нашем тихом городе способен заказать настоящую дампир?
Не главу клана Красной Луны, но всё равно вполне себе авторитетную особу. Это ведь не бабская ревность («А чего она у меня олигарха отбивает!») и не отстрел конкурентов (нечисть в этих случаях не нанимает людей), тогда кто или что?
– Мне нужно подумать, Ставр, – после продолжительного молчания определились на том конце трубки. – Не буду ничего обещать, врать и успокаивать тоже не буду. Нутром чую, что всё одно вокруг твоей Хельги вертится. Говорил же, просил, дай ей шанс, пусть сама придёт в Комитет, напишет заявление и попросит защиты!
– Всё понятно.
– Что
– Спасибо, – вежливо поблагодарил я, завершая разговор.
Ну, собственно, вот и всё. А что, я ожидал чего-то сверхъестественного? Типа волки уже в клетке и, назвавшись Марвинами, едут на показательное умерщвление в датский зоопарк, а бывший граничар Фрол, ныне киллер, арестован ещё час назад и получит на всю катушку лет эдак плюс бесконечность? Угу, у меня жизнь и без того полна фантастики, чтобы в неё ещё и верить…
– Па, ты закончил доклад? – В дверь осторожно поскреблась Хельга.
Я сунул телефон в карман и вышел к ней.
– Мы там чай собираемся пить, все трое. Присоединяйся! Чё ты здесь один, такой брошенный…
Действительно. Чего это, собственно, я один? У меня целая семья: Эд, Хельга, да ещё и домашнее животное, редкое, в виде настоящего белого карлика. Это вам не какая-нибудь чихуахуа под мышкой, это цверг! Качество, раритет, «индивидуальный пошив», второго такого нет. Всё, заболтался, пошли пить чай…
Должен признать, что если бы нас увидел кто-то со стороны, то мог бы подумать, что попал, как Алиса, в кроличью нору.
Итак, представьте – картина маслом. (Ну или гуашью, акрилом, пастелью, акварелью, да хоть чёрно-белая гравюра в стиле Бенуа, кому как понравится.) На кухонном столе стоят чашки, блюдца, порезанный кекс с изюмом и полкоробки конфет. За столом церемонно пьют чай один человек (я), один цверг (Десигуаль), один бог (дядя Эдик) и одна полубогиня (Хельга), все улыбаются, не повышают голоса, не дерутся из-за конфет и всё время говорят друг другу всякие любезности…
– Кстати о детях, – совершенно некстати ни с того ни с сего завёл пластинку Эд. – Сижу я перед телевизором, слушаю детские песенки. Вроде бы детские, но! «Голубой вагон», оцените… Если вы обидели кого-то зря-а…
Я поморщился, потому что знал, куда он клонит.
– Календарь закроет этот лист, – продолжил северный бог и сделал многозначительную паузу. – Закроет этот лист! Трям-пам-пам, тирьям, друзья! Эй, прибавь-ка ходу, машинист!
Мы слегка поаплодировали, хотя пел дядя Эдик фальшивенько.
Он поклонился и снова продолжил:
– И как мне учить нормальному поведению невинного ребёнка, если ему вбивают из телевизора голосами любимых героев: если ты зазря кого-то обидел, то это фигня! Календарь закроет этот лист, и нет проблем, не надо извиняться, продолжай обижать всех и дальше! Плюнь на обиженных тобой, потому что мы, друзья, спешим навстречу новым приключениям…
– О, это вы ещё не читали колыбельные подземных цвергов, – многозначительно ухмыльнулся карлик, деликатно отложил двумя пальцами половину конфетки на фантик и, постучав себя в грудь для голоса, басовито пропел: