Дочь «Делателя королей» (ЛП)
Шрифт:
Все наши слуги идут в часовню и молятся за победу отца. Они думают, что он отправляется воевать за короля, и молятся, не понимая опасности, в которой мы находимся, оспаривая у короля Англии его королевство. Но отец подготовил почву; в Линкольншире еще живы мятежники, это наши родственники, которые в прошлый раз подняли страну, жалуясь на дурных советников короля и неправедные суды. У Джорджа есть собственная армия людей, присягнувших ему лично, а люди отца последуют за ним куда угодно. И все же военное счастье переменчиво, а Эдуард искусный тактик. Мы молимся за победу отца утром и вечером и ждем новостей.
Мы с Изабель
— Это похоже на спазмы, — говорит она. — Как будто я съела слишком много.
— Может быть, ты действительно съела слишком много, — сочувственно отвечаю я.
Она морщится.
— У меня почти восьмимесячный срок, — жалобно говорит она. — Если роды начнутся раньше, я могу умереть. Ты могла бы быть добрее к своей родной сестре.
Я стискиваю зубы.
— Да, извини. Может быть, надо позвать дам и сказать маме?
— Нет, — говорит она. — Наверное, я объелась. У меня в животе совсем не осталось места, и каждый раз, когда он двигается, я не могу дышать. — она поворачивается. — Что там за шум?
Я подхожу к окну. По дороге к замку спускается отряд, пешие ратники идут не в ногу, устало спотыкаясь, а впереди них медленно едут конные рыцари. Я узнаю Миднайта, боевого коня моего отца, он идет, опустив голову, на его плече кровоточит глубокая рана.
— Это отец возвращается домой.
Изабель в одно мгновение вскакивает с постели, и мы бежим вниз по каменной лестнице в большой зал к распахнутой двери, а замковые слуги выскакивают во двор и на улицу, чтобы приветствовать вернувшуюся армию.
Мой отец едет во главе войска на своем усталом коне, и как только они оказываются за стенами замка, подъемный мост со скрежетом поднимается, решетка падает вниз, и мой отец и его красавец-зять спешиваются с коней. Изабель сразу опирается на меня и кладет руку на живот, чтобы изобразить картину материнства, но я не думаю о том, как мы выглядим, я всматриваюсь в лица мужчин. С первого взгляда мне понятно, что они не победили. Мама выходит вслед за нами, я слышу ее тихий возглас, и понимаю, что она тоже почувствовала уныние поражения. Отец выглядит мрачным, а Джордж бледный и несчастный. Но мать выпрямляется, словно стряхнув с себя все несчастья, и встречает отца быстрым поцелуем в обе щеки. Изабель так же встречает своего мужа. Я делаю им обоим реверанс, а затем мы все идем в большой зал, и отец поднимается на помост.
Фрейлины выстроились в ряд, все они приседают, когда отец проходит мимо них. Старшие слуги идут за нами в зал, чтобы выслушать новости. С ними входят другие слуги, гарнизон замка и те из воинов отряда, которые решили прийти послушать, прежде чем отправляться на отдых. Отец говорит громко и ясно, так что слышать его может каждый.
— Мы уезжали поддержать наших родственников лорда Ричарда и сэра Роберта Уэльских. Они, как и я, считают, что король находится под влиянием королевы и ее семьи, что он предал наше с ним соглашение, и что он не король Англии.
Раздается одобрительный ропот, ведь всех здесь возмущает власть и успех семьи Риверс. Джордж поднимается на возвышение и становится рядом с отцом, словно желая напомнить, что существует альтернатива этому вероломному королю.
— Лорд Ричард Уэльский мертв, — мрачно говорит отец. — Король беззаконно вывел его из церковного убежища, [15] — он повторяет обвинение в ужасном преступлении против Божьих и человеческих законов. — Он вывел его из святилища и угрожал ему смертью. Когда сын лорда Ричарда
15
Убежища в Средние века — понятие церковного права убежища (азиля), расширенное в Средние века папским авторитетом на кладбища, монастыри, епископские дома и церковные богадельни.
Нарушитель неприкосновенности убежищ подвергался церковному проклятию и гражданскому наказанию. Преступники в поисках убежища могли выдаваться гражданским судьям, но с условием не подвергать их смертной казни или увечью. По примеру церковного убежища императоры, а затем и удельные хозяева давали некоторым городам право быть местом убежища для определенного рода преступников. Например, город Ройтлинген служил убежищем для совершивших убийство в пылу гнева.
Джордж мрачно кивает. Нарушение права убежища подрывает авторитет и мощь церкви, бросает вызов самому Богу. Когда человек кладет руку на церковный алтарь, он верит, что находится в безопасности. Когда король не признает святости алтаря, он ставит себя выше Бога. Он становится еретиком и богохульником. Он может быть уверен, что Бог покарает его.
— Мы потерпели поражение, — голос отца звучит торжественно. — Армия, которую мы собрали в Уэльсе, разгромлена войском Эдуарда. Мы проиграли.
Я чувствую, как холодеет рука Изабель.
— Мы проиграли? — недоверчиво переспрашивает она. — Мы проиграли?
— Мы отступим в Кале, где будем собираться с силами, — продолжает отец. — Это неудача, но не поражение. Сегодня ночью мы будем отдыхать, а завтра выступим. И пусть никто не заблуждается, мы находимся в состоянии войны с так называемым королем Эдуардом. Законный король — Джордж из Дома Йорков, и я увижу его на троне Англии.
— Джордж! — кричат мужчины, поднимая вверх кулаки.
— Боже, храни короля Георга! — громко говорит отец.
— Король Джордж! — отвечают они.
На самом деле, они готовы верить всему, что говорит мой отец.
— Уорик! — отец выкрикивает свой боевой клич, и они ревут в один голос: — Уорик!
Глава 10
Дартмут, Девон, апрель 1470
Мы едем со скоростью мулов, которые тянут носилки Изабель. Отец отправляет разведчиков следовать за нашей отступающей армией, и они сообщают, что Эдуард не преследует нас. Отец считает, что он ленивый дурак, и вернулся в теплую постель к своей королеве. Мы не спеша едем в Дартмут, где нас уже ждет корабль отца. Мы с Изабель стоим на пристани и смотрим, как заводят на борт лошадей. Стоит жаркий апрельский день, море спокойно, как озеро, а в воздухе кружатся и кричат белые чайки; ветерок с берега приносит приятный запах водорослей в сетях, развешенных для сушки, с привкусом соли и дегтя. Погода почти летняя, и отец обещает нам приятное плавание.
Последним по трапу проходит черный Миднайт. Ему надели на голову мешок, так что он не может видеть ребристый трап и воду внизу. Но он знает, что его ведут на корабль. Он много раз переплывал море, он уже дважды участвовал в десанте на берег Англии. Он опытный конь, ветеран многих сражений, но сейчас он ведет себя, как пугливый жеребенок, шарахаясь от трапа, вставая на дыбы и разгоняя людей копытами; наконец, его помещают в сеть подъемника, и переносят на борт, пользуясь его беспомощностью.