Дочь «Делателя королей» (ЛП)
Шрифт:
— Да, она мне нужна, — подтверждаю я.
— Сейчас королева Маргарита заботится об Анне, а Анна состоит при королеве согласно нашему соглашению. Она должна это делать, как жена принца Эдуарда. Больше от нее ничего не требуется. Она не нуждается в советах, просто она должна слушаться королеву. А ты должна ехать, чтобы делать свою работу рядом с Джорджем, — говорит ей моя мать. — Твоя задача: проследить, чтобы он хранил верность нашему делу и держался подальше от своей семьи. Перехватывай его письма, следи, чтобы он оставался верен твоему отцу. Напоминай ему, что он дал клятву отцу и тебе. Через несколько дней мы переправимся вслед за тобой, и тогда твой отец завоюет всю Англию.
Изабель
— Ну, довольно, — мать уже сердится. — Прекрати цепляться за сестру. Все это означает просто, что ты будешь веселиться при дворе в Лондоне, пока мы с армией будем брести туда через весь Дорсет. Ты в Вестминстерском дворце будешь выбирать одежду из королевского гардероба, пока мы тащимся по грязным дорогам.
Сундуки с одеждой и дорожные сумки переносят на корабль.
— Не уходи, — шепчу я. — Не оставляй меня со злой королевой и ее сыном.
— Как я могу отказаться? — спрашивает она. — Не зли ее, делай, что тебе велят. Увидимся в Лондоне. Там мы будем вместе. — она находит для меня улыбку. — Подумай только, Энни, ты станешь принцессой Уэльской.
Ее улыбка погасает, и мы мрачно оглядываемся на остальных.
— Мне пора идти, — говорит она, потому что мать нетерпеливо окликает ее.
Вместе с нашей сводной сестрой Маргарет и двумя фрейлинами она идет вдоль набережной к маленькому кораблю. На сходнях она оглядывается и поднимает руку. Будет ли она страдать от морской болезни? Не думаю, что это беспокоит кого-то, кроме меня.
Глава 2
Харфлер, Франция, март 1471
Ветер держит нас в гавани, хотя мы должны были отплыть еще две недели назад. Моя свекровь, королева Маргарет проявляет отчаянное нетерпение, и каждый рассвет застает ее на набережной, спорящей с капитанами ее флота. Они уверяют, что мы не можем выйти в море из-за сильного ветра, который дует в сторону суши; но тот же самый ветер задерживает вторжение короля Эдуарда, который ожидает в порту Фландрии, такой же бессильный, как и мы.
Оказывается, в изгнании он не тратил время зря. Пока мой отец высаживался на берег Англии, выпускал из Башни короля и восстанавливал Ланкастеров на престоле, пока он объявлял о моей свадьбе с принцем Эдуардом, побежденный король Эдуард занял денег, нанял армию и флот и теперь, как и мы, ждет попутного ветра, чтобы вернуться в Англию. Поскольку его жена Элизабет родила в святилище мальчика, его друзья и сторонники утверждают, что это знак Божий, призывающий всех восстать против моего отца. Так что теперь мы должны поспешить, чтобы высадиться в Англии и поддержать отца при вторжении Эдуарда Йорка. Нам надо опередить короля Эдуарда, его верного брата Ричарда, его друзей и флот. Это необходимость, а не вопрос выбора, но неутихающий мощный ветер дует нам навстречу. За шестнадцать дней, проведенный нами здесь, он не ослабел ни на минуту; и все это время королева кричит на капитанов, с тревогой глядит в бледное лицо своего сына и на его сжатые кулаки, и смотрит на меня так, словно я могу стать тяжким грузом для ее корабля в бурном море.
Теперь она сожалеет, что ждала во Франции дня нашей свадьбы. Она думает, что мы должны были отплыть сразу и вторгнуться вместе с моим победителем-отцом. Тогда мы уже были бы в Лондоне и принимали бы клятвы верности. Но она не доверяет отцу, как не доверяет и мне. Она задержалась, чтобы увидеть, как я вступлю в брак с ее сыном; она хотела показать отцу, что прикалывает меня, как драгоценный залог, к своей шляпке, чтобы лишить его шансов на отступление. Только наш брак и моя окровавленная простынь могли уверить ее, что ни он, ни она не изменят договору.
Харфлер, Франция, 12 апреля 1471
— Мы отплываем завтра на рассвете, — говорит королева, проходя мимо нас с матерью по набережной, где мы, как обычно, глядим на волны. Это все, что мы можем делать в последние две недели: смотреть на горизонт и ждать, когда успокоится море. — Они думают, что ночью ветер утихнет. И даже если нет, мы все равно должны плыть завтра. Задерживаться больше нельзя.
Я прошу своего мужа сказать матери, что мы не можем рисковать, выходя в море во время шторма, но он смотрит на меня своими жесткими глазами, крепко сжав губы. Он скорее утонет, но не отступит.
— Мы уже будем ждать его, когда он сойдет на берег, — говорит он. — Когда самозванец Эдуард покинет свой корабль, я проткну его мечом, и он свалится лицом вниз на гальку. А потом мы полюбуемся его головой на пике Лондонского моста.
— Мы не выплывем против ветра, — возражаю я.
Его глаза неподвижны, как у мертвеца.
— Все уже решено.
К утру ветер слабеет, но волны по-прежнему увенчаны белыми барашками, и за пределами гавани можно разглядеть, как волнуется серое море, словно готовясь к буре. Меня мучает предчувствие, но я не могу высказать его вслух, в любом случае, никого не интересует, что я чувствую.
— Когда мы увидим моего отца? — спрашиваю я маму.
Только мысль, что он ждет нас с победой на другой стороне моря, придает мне смелости. Я так хочу оказаться рядом с ним; я хочу, чтобы он знал, что я тоже внесла свою долю в это великое предприятие: я вышла замуж за принца, которого он нашел для меня, я не испугалась ни алтаря, ни супружеской постели. Мой муж никогда не говорит со мной, и выполняет свои обязанности, словно я кобыла, которая должна принести жеребенка. Но я выполнила все, о чем просил отец; и, когда я называю злую королеву «Миледи Матерью» и на коленях ожидаю ее благословения, я делаю больше, чем он просил. Я готовлюсь занять трон, который он выиграл для меня. Я его дочь и наследница, я преодолею море, которое так боюсь, и я не подведу его. Я стану королевой, как волчица Маргарита Анжуйская.
— Он встретит нас, когда мы высадимся?
— Мы увидимся с ним в Лондоне, — говорит мама. — Он устроит для нас торжественное вступление в город. Тебе под ноги будут бросать зеленые ветви и цветы, поэты буду восхвалять тебя в стихах, твой отец вместе с королем будут приветствовать вас на ступенях Вестминстерского дворца. Будут парады и представления, из фонтана будет литься вино. Не волнуйся, он все предусмотрел. Это вершина его амбиций. Он получил то, чего желал столько лет. Он завоевал для себя то, за что боролся и что сначала отдал другим. Когда у вас родится сын, твой отец возведет Уорика — и Невилла — на трон Англии. Он будет править, а ты станешь матерью короля.
— Мой сын, внук моего отца, будет королем Англии, — повторяю я. — Я до сих пор не могу в это поверить.
— Гай Уорик, — мать называет имя великого основателя нашего Дома. — Ты назовешь его Гаем Ричардом Уориком, и он будет принцем Гаем из Дома Уориков и Ланкастеров.
Пронзительный свист боцмана предупреждает нас, что мы отплываем. Мама кивает своим дамам.
— На борт, — говорит она. — Мы идем на корабль. — она поворачивается ко мне. — А ты поплывешь с королевой.