Дочь для волка
Шрифт:
Тварь задрожала, как туман под лучами солнца. Чем больше наливалось жизнью дерево, тем бледнее и прозрачнее становилась она. Черты лиц размазались; осталась лишь зелень и тьма.
– Ты знаешь, что происходит с героями, Волчонок?
Тварь больше не пыталась прикидываться человеком; это был осколок тьмы, набитый костями и обломками ветвей.
– Они умирают.
Тварь бросилась на Эммона. Он открыл глаза, развернулся и ударил ее окровавленной ладонью. Тварь осела рыхлой кучей грязи. Эммон, из последних сил стиснув челюсти, продолжал прижимать к ней руку по мере
Не вставая с колен, Эммон поднял взгляд и в упор посмотрел на Рэд. Одно очень долгое мгновение они смотрели друг на друга. Пропасть пролегла между ними, и ни один не мог найти слов, чтобы перебросить через нее спасительный мостик.
Шатаясь, Эммон поднялся, обошел Рэд и двинулся в лес.
С открытым ртом девушка смотрела на исцеленное Волком дерево. Гниль ушла, кровь Эммона изгнала ее. Рэд глянула на корни, торчащие из земли. Ей показалось, что тонкие темные нити снова ползут вверх по светлой коре. Тенеземье. Оно снова пыталось прорваться.
Она развернулась и последовала за Волком во мрак. Эммон молчал, и ледяная тишина между ними становилась все холоднее. Рэд опять накинула сюртук Волка, окунулась в запах книг, кофе и листьев.
– Кто это был?
– Тень. Разрыв стал достаточно большим, чтобы она смогла проскользнуть в него. Еще минут десять – и это страж-древо, превратившись в юную тень, явилось бы в Крепость. И вот тогда, чтобы загнать ее обратно, туда, где она должна находиться, потребовалось бы гораздо больше крови. Исцелить их до того, как они начнут двигаться, намного проще – если успеешь перехватить их именно в этот момент.
Волк старался заболтать девушку, уйти от ответа, надеясь, что она забудет свой вопрос под лавиной ответов на те, которые не задавала.
– Ты знаешь, о чем я спросила. – Рэд на ходу подобрала полу сюртука. – Я узнала Мерру. А остальные? Кто это был?
Волк молчал так долго, что Рэд уже почти решила – ответа на этот вопрос она не получит. Когда он наконец заговорил, то голос его звучал очень четко и бесстрастно:
– Кальденора. Потом там был лик Сайеты. Гайи. И Киарана.
Парад мертвецов. Рэд закусила губу.
– Вторые Дочери и… и Гайя… Диколесье высосало их?
Он коротко кивнул в ответ.
– А почему Киаран?
Рэд решила, что лучшим в этой сложной ситуации будет говорить не «твой отец», «твоя мать», а так же, как и сам Эммон, называть их по именам.
Волк отвел с их пути ветку таким резким движением, что чуть сломал ее.
– Диколесье осушило и его.
Из тумана вынырнули очертания ворот. Когда в них раскрылся проход, Эммон стиснул решетку руками, едва не навалился на нее всем телом. Проход уже был открыт, но Волк на мгновение замер, словно собираясь с силами для того, чтобы сделать шаг. «Кровью это дерево сегодня уже поливали-переполивали», – сказал он, когда они увидели
Когда проход в воротах за ними закрылся и они оказались в безопасности, Эммон повернулся к Рэд. В глазах его плясал странный огонек.
– Когда мы были там, – осторожно произнес он. – Когда Диколесье… пришло за тобой. Как ты остановила его?
– Так же, как я останавливаю его последние четыре года.
Рэд хотела, чтобы это прозвучало как упрек, но ее голос в холодном воздухе прозвучал тонко и почти жалобно. Избегая взгляда Эммона, девушка уставилась на прореху, оставленную каким-то шипом в рукаве его сюртука.
– Диколесье запустило в тебя свои корни. Я опоздал, – непонятным тоном сказал Эммон, то ли признаваясь в своей ошибке, то ли обвиняя ее в чем-то. – Ему бы хватило сил – с лихвой! – чтобы высосать тебя в мгновение ока. Но этого не произошло. Потому что ты его остановила. Тебе придется рассказать мне об этом поподробнее, Рэдарис.
– Да что там рассказывать! Когда мне исполнилось шестнадцать, мы пришли сюда. Я порезала руку и облила тут кровью половину леса. Вот тогда я и получила это… эту штуку внутри. Какой-то осколок силы, который мне не предназначался, что ли. Нечто, что заставляет деревья, цветы и другие растения вокруг меня вести себя странно. Иногда у меня получается сдерживать это, иногда нет, и когда нет, случаются всякие неприятности!
– Цветы, деревья и другие растения. То, у чего есть корни, – низким, отстраненным голосом человека, производящего сложный расчет, произнес Эммон. – То, что находится во власти Диколесья – или может находиться.
Бледное лицо его застыло от напряжения, морщины прорезали его лоб. Он задумчиво потер подбородок и посмотрел на Рэд.
– Когда ты сегодня вошла в лес – утром, в первый раз, – четко, но очень быстро, словно нанизывая бусины ожерелья, произнес Эммон. – Тогда, ты говоришь, тебе в щеку впился тот шип. Ты имела в виду, что…
– Я перешла границу. Потом обнаружила себя лежащей в грязи. Я не знаю, не помню, что делала, но да, это точно было как-то связано с той силой, о которой мы говорим.
Вспомнив те ужасные моменты, когда тело как будто ей и не принадлежало, Рэд вздрогнула.
– Но что бы она ни пыталась сделать со мной, я этого не позволила. Я не дала магии вырваться наружу, я сдержала ее, и все прекратилось. То же самое я сделала и в этот раз. Удержала ее внутри.
В глазах Эммона тихо засветилась непонятная печаль.
– Я не понимаю, – пробормотал он. – Я думал…
– Ты не понимаешь? Я видела тебя в ту ночь, когда это произошло! Ты – часть того, что тогда случилось! Я видела твои руки, когда магия ворвалось в меня, и сразу после этого все прекратилось!
При этих ее словах его лицо изменилось. Расслабились вечно сжатые челюсти, из глаз исчезло затравленное выражение.
– Все прекратилось.
Эммон выглядел как человек, наконец-то нащупавший твердую почву под ногами. Его постоянно сгорбленные плечи распрямились, в каждой черте лица читалось облегчение.