Дочь доктора Фу Манчи
Шрифт:
— Весьма необычно, — согласился он. — Однако ничего не поделаешь, так уж сложились обстоятельства, — он повернулся к Петри. — Можете себе представить, я так быстро мимо вас проскочил, что не узнал Веймаута! Надо за ним послать. Сейчас Флетчер сбегает.
Он выглянул в прихожую, отдал распоряжение и, внезапно помрачнев, принялся нервно ходить по комнате.
— Смит! — воскликнул Петри. — Но я ведь тоже не понимаю. Зачем вам понадобилась вся эта секретность?
Найланд Смит остановился перед ним, мрачно уставившись в пол.
— Послушайте, — произнес он, — вы вообще-то как, представляете себе, с кем мы имеем дело?
— Нет, — язвительно
Смит какое-то время молча его рассматривал, потом повернулся ко мне.
— А вы, мистер Гревилль?
— Я что-то слышал о докторе Фу Манчи, — ответил я, решив, что состязание в остроумии в данный момент не вполне уместно. — Но ведь он, насколько я знаю, давно умер.
— Возможно, — согласился Смит, вновь начиная мерить шагами комнату, — вполне возможно. Но, — и он повернулся к доктору, — вы узнаете его методы, Петри? Не так ли?
— Несомненно. И бедняга Бартон тоже. Вы ведь в курсе, что в свое время мне совершенно случайно удалось приобрести противоядие. Тогда оно совершало чудеса. Однако теперь, похоже, дало сбой.
— Да, я знаю, — кивнул Смит и, подойдя к письменному столу, принялся набивать крупно нарезанным табаком отлично обкуренную, внушительных размеров вересковую трубку. — Может быть, с годами это лекарство теряет силу — кто знает? Но в одном я уверен, Петри. К вам, мистер Гревилль, это тоже относится, — голос его звучал вполне спокойно, но трубку ему удалось раскурить, лишь сломав две спички. — Все эти жестокие фокусы говорят о том, что зло, казавшееся нам погребенным, готово вновь обрушиться на мир. Потому я и здесь.
Мы с Петри сочли за благо воздержаться от комментариев. Найланд Смит, теперь с дымящейся трубкой в зубах, возобновил свое кружение по гостиной.
— Вам надо познакомиться со всей этой историей, Гревилль, — промолвил он. — Затем мы составим план. С самого начала нам нужно уяснить себе вот что: мы сможем предотвратить опасность, только если ударим достаточно быстро. Похоже, это перст судьбы, Петри: я снова опоздал. Первое сообщение пришло ко мне из Китая, потом адреса стали приближаться: Каир, Москва, Париж и, наконец, Лондон. Противник таков, что приходится сомневаться буквально во всех, поэтому я предпочел действовать сам. И точно могу сказать: впервые мне удалось скрестить с ней шпаги за ужином в дешевом ресторанчике на Ковентри.
— Скрестить шпаги? С ней? С кем именно? — опередив меня, взялся уточнять доктор.
Однако Смит, игнорируя его вопрос, продолжал вышагивать взад-вперед, размышляя вслух.
— Потом, очень кстати, пришло сообщение о внезапной смерти немецкого египтолога профессора Зейтланда. Она заинтересовалась этим. Меня это устраивало. Я послал Флетчера на встречу с ней, однако она исчезла. Мы окончательно потеряли ее след; больше недели о ней ничего не было известно, несмотря на все наши усилия. В конце концов неоценимый подарок преподнесла нам французская полиция, опознав ее в Марселе. Она плыла в Египет. Прекрасно! Я немедленно связался с Флетчером. Вы бы лучше поняли, почему я прилагаю такие старания, если бы узнали, от кого исходит приказ! Вслед за тем я получил информацию из Китая, открывшую наконец мне глаза. Две недели назад я приехал в Порт-Саид, причем с абсолютно пустыми руками. Ни единого доказательства и один-единственный факт; все остальное — не более как теории…
Он обнаружил, что трубка погасла, и подошел к столу, чтобы ее раскурить.
— Насколько я понимаю, мистер Смит, — заметил я, — речь идет
Он коротко взглянул на меня через плечо.
— Мадам Ингомар? Да, это одно из ее имен. А в досье, которое давно заведено на нее в Скотланд-Ярде, она значится под именем Фа Ло Ше. Ты ее сразу узнаешь, Петри, как только увидишь.
— Что?
— Тебе уже пришлось разок с ней встретиться. Тогда ей было около семнадцати; сейчас — под тридцать. Она — самая опасная из всех женщин, какие только живут на Земле.
— Но кто же она? — вскричал доктор.
Найланд Смит повернулся, держа в руке зажженную спичку.
— Дочь доктора Фу Манчи, — просто ответил он.
ГЛАВА V
НАЙЛАНД СМИТ ОБЪЯСНЯЕТ
— Следы привели меня из Каира в Луксор, — продолжал Найланд Смит. — Из информации, которая поступала ко мне ежедневно, нетрудно было сделать вывод: следует опасаться покушения на сэра Лайонела Бартона. Уже после внезапной и таинственной смерти профессора Зейтланда я узнал, что в последние годы он занимался захоронением, известным среди египтологов как «Гробница Лафлера», или «Могила Черной Обезьяны». Он готовился к раскопкам и был глубоко возмущен тем, что называл вторжением сэра Лайонела. — Смит внезапно повернулся ко мне. — Вы об этом знали?
Я только теперь понял, что его кожа была искусственно осмуглена. На фоне коричневой маски светлые глаза казались неестественно пронзительными.
— Разумеется.
Веймаут, слегка придя в себя от потрясения, вызванного неожиданной встречей с Найландом, впервые подал голос:
— Вполне вероятно, что какие-то записи профессора были украдены.
— В том-то и дело! — вскричал Найланд Смит. — Это и привело нас к Бартону. Как его записи, целы?
— Да он их почти и не вел, — усмехнулся я. — С его-то памятью!..
— Вы хотите сказать, что его записной книжкой была его же собственная память? Что ж, это многое объясняет… — Смит не стал уточнять, что именно, а вместо этого продолжил рассказ. — Короче, Флетчер расположился здесь. Я использовал этот номер в качестве базы для своих операций. И первым делом выследил Фа Ло Ше в ее логове. Я намеренно использую этот термин, поскольку она — самый опасный зверь нашего века из всех, кого я знаю.
— Чего я не могу понять, — воскликнул Петри, — так это почему сэр Лайонел отнесся к этой женщине столь доверчиво?
Смит нетерпеливо покачал головой.
— Думаю, в конце концов он ее заподозрил, но было слишком поздно. Ну, а я, естественно, подозревал каждого и потому решил войти к Бартону в доверие, чтобы присмотреться поближе. Как раз тогда, Гревилль, мы с вами и встретились. Не хочу вас упрекать, но в тот момент больше всего мне хотелось вас придушить. Представиться я, как вы сами понимаете, не мог и потому оказался совершенно беспомощен. Пришлось надеть маску… — он пожал плечами. — Вот тут-то я и ошибся. Враг ударил, а я оказался бессилен — обстоятельства сложились против меня. В ту злосчастную ночь я как раз решил дождаться, пока лагерь уснет, и тайно пробраться к сэру Лайонелу. Перед тем судьба мне слегка улыбнулась: в одном из ваших рабочих, Гревилль, его зовут Саид, я узнал своего давнего знакомца. Когда-то в Рангуне он служил у меня конюхом. Я, конечно, тут же отыскал его в Курне, и он с радостью согласился мне помогать. Когда я добрался до палатки Бартона, то, увы, опоздал. И самое обидное — всего-то минуты на три. Он как раз успел нацарапать это свое последнее послание…