Дочь дыма и костей
Шрифт:
Это было любимое ругательство Иссы, женщины-змеи, и с учетом ее диеты, состоящей в основном из маленьких пушистых созданий, оно имело смысл.
— Да, — ответила Кэроу. — Паштету. Фаршу из мышей, подается с хлебом и кетчупом…
— Бр-р… Прекрати!
— Можно заменить хомяками, — продолжала Кэроу. — Или морскими свинками. Знаешь, как готовят морских свинок в Перу? Насаживают на палочки и поджаривают на костре, как зефир…
— Хватит!
— М-м-м, смор [4]
4
Смор (s'more) — традиционное американское угощение, которое едят в детских лагерях: зефир поджаривается на костре и вместе с кусочком шоколада кладется между двумя печеньями.
— Перестань, умоляю! Меня сейчас вырвет.
Кэроу замолчала. Краем глаза она уловила знакомое порхание. «Нет, нет, нет, — подумала она и не повернула головы — или не захотела повернуть. — Только не сегодня, Кишмиш».
— Что с тобой? — спросила Зузана.
Снова порхание в круге света от фонаря. Слишком далеко, чтобы не привлекать внимания, но это точно Кишмиш.
Черт!
— Все в порядке, — отозвалась Кэроу, продолжая решительно шагать в направлении «Ядовитой кухни».
А что оставалось делать? Хлопнуть себя по лбу и сказать, что вспомнила о поручении? Интересно, как отреагировала бы Зузана, если бы увидела маленького посланника Бримстоуна, с крыльями летучей мыши на оперенном тельце? Скорее всего, ей тут же захотелось бы сделать такую марионетку.
— Как проект с куклами? — Кэроу старалась говорить обычным тоном.
Зузана просветлела и принялась рассказывать. Кэроу слушала вполуха, не в силах унять тревогу. Что сделает Бримстоун, если она не придет? Сможет он выйти из лавки и отыскать ее?
Она знала, что Кишмиш летит следом, и, нырнув под арку, выразительно посмотрела на него, словно говоря: «Я вижу тебя. И никуда не пойду».Он недоуменно склонил головку, но Кэроу, не обращая на него внимания, вошла в здание.
В переполненном кафе Каза, к счастью, не было. Местные рабочие, бэкпекеры, художники-эмигранты, студенты тусовались у гробов, сквозь густой сигаретный дым как в тумане проглядывали зловещие очертания римских статуй в противогазах.
— Проклятье! Мор занят! — буркнула Кэроу, увидев, что за их любимым столиком сидит троица небритых бэкпекеров.
— Все занято, — отозвалась Зузана. — Чертов путеводитель! Будь моя воля, повернула бы время вспять и придушила бы писаку в глухом переулке, чтобы он никогда не набрел на это место.
— Какая ты жестокая! Всех и каждого задушила бы и обработала электрошокером.
— Вот именно, — согласилась Зузана. — С каждым днем все больше ненавижу людей. Они меня бесят. Если
— Станешь зловредной старухой, с балкона расстреливающей детей из пневматического ружья.
— He-а. Пневматика их только раззадорит. Лучше возьму арбалет. Или базуку.
— Вот зверюга!
Сделав реверанс, Зузана вновь окинула печальным взглядом переполненное кафе.
— Черт! Пойдем в другое место?
Кэроу покачала головой. Волосы у них намокли, и снова выходить на улицу не хотелось. Она просто ждала, когда освободится любимый столик в ее любимом кафе. И одновременно перебирала пальцами в кармане куртки заработанные за неделю шинги.
— Думаю, эти парни собираются уходить. — Она кивнула в сторону туристов, расположившихся около Мора.
— Вряд ли, — отозвалась Зузана. — Они едва притронулись к пиву.
— Точно тебе говорю. — Один из шингов дематериализовался между пальцами. Секунду спустя бэкпекеры встали. — Ну вот, а ты не верила.
Она представила комментарий Бримстоуна:
Выгнать странников из кафе: желание эгоистичное.
Озадаченные туристы пошли к выходу.
— Странно, — произнесла Зузана, занимая столик. — А они милые…
— Да? Позвать назад?
— Неплохо бы… — У них было правило — не знакомиться с бэкпекерами, которые все выглядели одинаково — щетинистые парни в мятых рубахах. — Просто я поставила диагноз — милые. К тому же вид у них был жалкий. Как у щенков.
Кэроу почувствовала себя виноватой. Зачем она ослушалась Бримстоуна, зачем загадала подлое желание — выставить ни в чем не повинных бэкпекеров под дождь? Она плюхнулась на диванчик. Голова раскалывалась. Кэроу устала и никак не могла отделаться от беспокойства: что скажет Продавец желаний?
За гуляшом взгляд ее не отрывался от входной двери.
— Ждешь кого-то? — спросила Зузана.
— Нет, просто боюсь, как бы Каз не нарисовался.
— A-а. Пусть попробует. Затолкаем его в этот гроб и забьем гвоздями.
— Звучит клево.
Чай подали в серебряных приборах с выгравированными словами «мышьяк» и «стрихнин» на сахарнице и сливочнике.
— Итак, — сказала Кэроу, — завтра в театре ты встретишься со скрипачом. Каков план?
— У меня нет плана. Пропустить бы все это и поскорее добраться до той части, где он станет моим бойфрендом. Я уже молчу о том, что ему вообще не мешало бы узнать о моем существовании.
— Да брось! Неужели ты вправду хочешь пропустить эту часть?
— Да, хочу.
— Пропустить знакомство с ним? Нервную дрожь, выскакивающее из груди сердце, смущение? Ту часть, когда вы впервые войдете в магнитные поля друг друга, и невидимые энергетические линии словно притянут вас…