Дочь Империи
Шрифт:
– У меня есть документы, доказывающие, что ты присягнула на верность Текуме. И если ты не выполнишь моих требований, эти документы будут отосланы властителю Минванаби.
Ястребиным немигающим взглядом Аракаси вперился в лицо Шимицу. Сначала показалось, что рослый офицер ошеломлен предательством. Затем, пока Теани пыталась найти слова, чтобы опровергнуть обвинение, Шимицу встряхнулся и медленно обнажил меч.
Куртизанка чувствовала, что путы, которыми она оплела любовника, могут вот-вот порваться, и прежде всего поспешила вновь их укрепить:
– Шимицу! Мара лжет. Она возводит на меня напраслину, чтобы заставить тебя предать нашего господина.
Шимицу
– Убей ее!
– подстрекала Теани любовника.
– Ради меня! Убей ее, не медли!
Но ее голос звучал как-то чересчур визгливо. Шимицу расправил плечи. Страх, сожаление, дорогой ценой обретаемая решимость - все это можно было прочесть на его лице, когда он медленно покачал головой:
– Я должен обо всем доложить властителю Джингу. Пусть он рассудит.
– Нет!
– Теани вскочила на ноги.
– Он повесит нас обоих, глупец!
Но подобный протест лишь подтвердил вину Теани в глазах воина. Он ринулся прочь. Аракаси поспешил за ним, и из коридора донесся шум борьбы. Мастер тайного знания Акомы честно пытался преградить дорогу Шимицу: нужно было выиграть время, чтобы Мара успела получить доказательство вероломства Минванаби по отношению к Папевайо.
Теани стремительно повернулась к Маре:
– Тебе никогда не добиться от меня того, что ты хочешь, бесполая тварь!
– Она выдернула из-за пояса платья нож и, вскочив с подушек, бросилась на Мару с очевидным намерением разделаться с ней.
Мара вовремя заметила надвигающуюся опасность и сумела увернуться от бешеной атаки Теани; не причинив ей вреда, нож врезался в подушки.
Пока куртизанка высвобождала свое оружие, Мара набрала полную грудь воздуха и закричала:
– Шимицу! На помощь! Во имя чести твоего господина!
Она снова успела перекатиться в сторону, и сверкающее лезвие не достигло цели, хотя и блеснуло совсем рядом с животом Мары.
Теани выкрикнула злобное проклятие и взмахнула ножом, пытаясь перерезать горло ненавистному врагу.
Мара борцовским приемом блокировала удар, но это не могло продолжаться бесконечно. Куртизанка была выше ростом и тяжелее, да к тому же неистовый гнев удесятерил ее силы.
Катаясь по полу, ускользая и уворачиваясь, отчаянно борясь за свою жизнь, Мара сумела все же из последних сил крикнуть Накойе:
– Зови на помощь! Если я умру при свидетелях, Джингу погиб, а Айяки будет спасен!
Старая няня бросилась в коридор. Теани так и взвыла от досады. Одержимая ненавистью, она опрокинула Мару навзничь, припечатав ее к мозаичному полу. Нож медленно опускался. Хватка Мары начала ослабевать, и дрожащее лезвие, снижаясь, подбиралось все ближе и ближе к ее незащищенному горлу.
Внезапно над головой куртизанки выросла тень. В лунном свете мелькнули доспехи; сильные руки обхватили Теани сзади, рванули ее кверху и оттащили от Мары.
– Должно быть, ты и в самом деле шпионка Анасати, - с горечью произнес Шимицу.
– Иначе зачем бы тебе нападать на гостью и тем самым обрекать моего господина на неискупимый позор?
Теани ответила на обвинение сверкающим взглядом, а затем, извернувшись как змея, направила нож в его сердце.
Быстро отклонившись, Шимицу принял удар клинка налокотником доспехов, так что острие лишь слегка задело кисть руки, оставив на ней ничтожную царапину. Вне себя от возмущения, потрясенный предательством возлюбленной, воин отшвырнул ее со всей силой. Теани отлетела к балкону и на свою беду угодила пяткой в направляющий желобок
– Нет!
– разнесся над озером крик обреченной женщины. Но не стон и не рыдание последними сорвались с ее уст. Уже падая в темноту, она успела выкрикнуть: - Проклинаю тебя!..
И затем ее тело глухо ударилось о каменные плиты.
Мара закрыла глаза. Ошеломленный, раздавленный ужасом Шимицу все еще сжимал обнаженный меч. Женщина, которую он любил, лежала внизу мертвая.
Не меньше его потрясенная всем, что произошло, Мара первой вышла из оцепенения. Подняв на воина глаза, она дрожащим голосом спросила:
– Что случилось с моим почетным стражем?
Шимицу, казалось, не услышал ее вопроса. Он с трудом оторвался от созерцания пролома в балконной ограде и повернулся к Маре, устремив на нее тяжелый взгляд:
– Госпожа, тебе придется представить доказательства, что Теани была шпионкой Анасати.
Мара откинула с лица волосы. Она даже не сочла нужным показать, что вообще обратила внимание на угрозу, прозвучавшую в голосе воина. Для этого она была слишком истерзана всем случившимся и слишком сосредоточена на том, что стало главным делом ее жизни. Возмездие за отца, брата и Папевайо могло свершиться в самом недалеком будущем. Достаточно было лишь вырвать у Шимицу признание - ведь не надеялся же сотник скрыть печальную истину, что он был вынужден убить Теани, дабы не допустить нарушения клятвы о безопасности всех гостей без исключения. Так как первой напала наложница Джингу, его можно будет обвинить в вероломстве, поскольку властитель Минванаби громогласно объявлял, что Теани занимает в его доме привилегированное положение, и добрая половина гостей имела возможность слышать эти заверения.
Шимицу решительно шагнул вперед:
– Где твое доказательство?
Мара взглянула на него: облегчение оттого, что смерть прошла мимо, сделало ее беспечной.
– Нет у меня никакого доказательства. Теани действительно состояла шпионкой Анасати, но мои заявления о письменных свидетельствах... это был просто блеф игрока.
Шимицу быстро огляделся по сторонам, и тут на Мару вновь нахлынул страх. Она вспомнила: Накойя ушла за помощью и, что бы ни приключилось в этой комнате, некому будет об этом свидетельствовать.
– Где Аракаси?
– повторила она, не в силах скрыть смятение.
Шимицу приблизился еще на шаг. Перед ней снова был не убитый горем любовник, а воин, не знающий сомнений.
– Тебе больше не нужен почетный страж, властительница Акомы.
Мара отступала, путаясь ногами в подушках.
– Слушай, воин! Неужели после всего, что здесь произошло, ты осмелишься осквернить честь своего господина таким несмываемым пятном?
Ничто не дрогнуло в лице Шимицу, пока он поднимал меч.
– А кто об этом узнает? Если я заявлю, что ты убила Теани, а я покарал тебя, как того требовал мой долг... опровергнуть мои слова будет некому.