Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2

Чернышева Наталья Сергеевна

— Но какие могут быть тайны, если мир в опасности? — должно быть, Хрийз задала вопрос громче, чем следовало.

Все замолкли. Смотрели на неё. Девушка затруднилась бы определить эти взгляды. Жалость? Осуждение? Восхищение?

— Если они активируют Алую Цитадель, мы же все погибнем, — Хрийз горячилась, уже не сдерживая себя. — Второе вторжение! Неужели первого было мало?

— Пока у нас только твои слова, дитя, не подтверждённые ничем, — сказала госпожа Весна. — Карту-то активировала ты по своей памяти. А может быть, именно на тебя оказали влияние, чтобы

ты убедила нас снять защиту?

— Я не… — внезапно оказавшись на месте подсудимых, Хрийз не нашлась с ответом.

А между тем, резон в словах аль-нданны был. Навязать свою волю высшему магу очень сложно и опасно для жизни. А вот навязать ту же самую злую волю неопытной девочке…

— Я не знаю, — беспомощно выговорила Хрийз наконец. — Но вы же можете посмотреть мою память? Чтобы убедиться, наведённое это или реальное. Вы же ведь можете, правда? Мне скрывать нечего!

— Она совсем ребёнок ещё! — сердито сказал сЧай. — Она не понимает! Хрийз, не смей! Ты просто не знаешь, что тебя ждёт!

Хрийз упрямо закусила губу. Может, и не знала. Может, судя по реакции сЧая, магическое сканирование памяти — нечто жуткое и страшное. А портал в Третерумк – не жутко и не страшно? Ну-ну.

— Мне нечего скрывать, — яростно повторила она, обводя взглядом всех присутствующих. — Если поражена врагом только я, то это полбеды. Но если поражён сам Флёр Девяти, то он не защитит никого и ничего, наоборот, убьёт. Вы — старшие, вы — умные, вас прошу — разберитесь!

Они молчали. Рассматривали её, как редкостный биологический экспонат под стеклом, и молчали. Они не могут решиться, поняла Хрийз. Память меняется день на день, так сказал сЧай. И никто из высших не может решиться подарить один день своей жизни — день, в который создавался защитный флёр, — девчонке и всем остальным на обозрение. Да что же такого скрывалось в том дне, что его надо было так тщательно прятать?! сТруви издал ехидный смешок.

— Получили? — с наслаждением сообщил он всему Совету. — Ребёнок храбрее и сильнее вас, высшие, — последнее определение он выдал с бесконечным презрением. Я уже говорил, и повторю ещё раз, я лично — готов. Но вы бы о ней подумали, хоть кто-нибудь. Ей-то каково будет прожить день в моей шкуре?

— Потому вы и настаиваете, — желчно отметила аль-нданна Весна, — что знаете: мы не дозволим…

— А мне всё равно, — бросила Хрийз, сжимая кулачки. — Я читала дневники Фиалки Ветровой. Я платила Ненашу Нагурну… и… доктор сТруви — мой друг, я знаю, что он не виноват ни в чём. Зря вы подозреваете его!

— Я сделаю! — угрюмо вызвался сЧай. — Хрийз, прости.

— Не надо, — возразил Тахмир и поднялся. — Сделаю я. С вашего позволения, Бранислав.

Князь кивнул. Сказал со вздохом:

— Ты справишься лучше меня, Эрм. Но, пожалуйста…

— Я буду осторожен, — кивнул Тахмир. — Подойдите ко мне, Хрийзтема.

Хрийз подошла, обмирая от страха. Она чувствовала по реакции остальных, что согласилась на нечто крайне неприятное. Но ей было всё равно. Как ещё было убедить старших в том, что порченый флёр надо снимать?

— Вы не запомните ничего из того, что сейчас

случится, — мягко, сочувственно сказал Эрм. — Мой день не будете помнить тоже. Но какое-то время вам придётся нелегко. Дайте руки… Постарайтесь сосредоточиться на том моменте, с какого началось ваша миссия по спасению гнезда сийгов. А вы смотрите. Смотрите хорошо!

Хрийз без колебаний вложила пальцы в ладони Эрма Тахмира. И мир взорвался болью…

Она действительно не запомнила ничего, кроме боли. Боль была — не передать словами. И длилась она вечно. Потом, сквозь серый туман будто проступили снова улицы сожжённого города. Город погиб давно, так давно, что даже здесь, на Г рани, от него остался лишь фантом. Камень уличной дороги крошился под ногами. И где-то там, вдалеке, кто-то был, огромный, страшный. К нему тянуло, но и от него отталкивало, и обе силы разрывали на части, ещё немного и разорвут совсем.

— Возвращайся, — сказал незнакомец голосом Канча сТруви. — Нечего тебе здесь делать…

Хрийз медлила, опасаясь сделать шаг.

— Спасибо за доверие, дитя, — серьёзно сказал старый упырь, не подходя, впрочем, близко.

Несмотря на расстояние, голос слышно было очень хорошо.

— Это же не вы, — сказала Хрийз. — Ведь так?

— Не я. Г рань не лжёт, здесь выживает только правда…

— Иди уже, иди. Тёмное небо, дадут мне сегодня наконец-то выспаться?!

— Куда идти? — тряским голосом спросила она.

Назад, он сказал. Легко ему говорить было! Здесь ведь не было направлений. Ни севера, ни юга. Ни восхода, ни заката. Ничего. Только мёртвый сгоревший город…

Хрийз попятилась. И провалилась в бесконечный, пронизанный зелёным светом колодец…

Всхлипнула, дёрнулась и очнулась. Глаза поначалу ничего не увидели, первым пришло ощущение — кто-то держит за руку. Кто-то знакомый, родной до боли.

Ощущение исчезло. Руку отпустили? Хрийз всхлипнула от такой несправедливости и расплакалась.

— Ну-ну, всё уже, всё, милая, — сказала Сихар, осторожно приглаживая Хрийз волосы.

— Именно что, — ворчливо поддержала коллегу-врача Хафиза.

Хрийз вдруг поняла, что находится уже не в Зале Совета, а в своей комнате.

Очень удивилась, как же это попала сюда, ведь до Зала Совета отсюда несколько коридоров и две галереи… Потом она узнает, что принёс её сюда сЧай, просто не позволил никому другому к ней прикоснуться. Взял на руки и отнёс, а обе целительницы спешили следом, стараясь удержать плавающую на Г рани душу.

— Что вы решили? — приподнявшись на локтях, спросила Хрийз.

— Мы сняли флёр, — ответила Сихар. — Ты была права, дитя. Права, а мы ошибались. Ну, спи сейчас, спи. Тебе надо отдохнуть…

От окна донёсся свирепый вопль.

— Яшка! — ахнула Хрийз. — Сихар, бегите!

Сихар ругнулась сквозь зубы, подхватилась на ноги, но скрыться за дверью не успела — в окно с бешеным криком влетела серебристая молния. Хафиза встряхнула рукой, и дурная птица шмякнулась на пол. Заморозка.

— Спасибо, — с чувством выдохнула Сихар, опасливо обходя неподвижную птицу и скрываясь за дверью.