Дочь княжеская. Книга 4
Шрифт:
— Вы o Карине? — спросила Хрийз, не отвечая на вопрос.
Ну, да, невежливо. На вопросы старших, в особенности же, на вопросы тех, кто сильнее, надо отвечать. Но как тут ответишь… без потерь. Неправда, что призракам терять нечего. Очень даже есть чего, особенно если это — живая девочка, которой без того досталось от проклятого душежора!
— Я бы не советовал вам использовать тело вашей мамы, — добродушно выговорил маг, — риск отторжения достатoчно высок… несмотря на биологическое родство. Моё
— Хватит! — резко сказала Хрийз, отойдя наконец-то от шока: о живой Карине рассуждали так, будто она — вещь.
Вещь, которой можно распорядиться как угодно: вынуть одну душу, заменить на другую. Хрийз не сомневалась, что Темнейший способен проделать подобное на раз-два, для таких, как он, сложнее плюнуть в собственный глаз и промахнуться при этом.
— Это не обсуждается, — продолжила Хрийз непримиримо. — Никакого тела такой ценой мне нужно. Я лучше умру, — и с трудом заставила себя не ёжиться, произнося страшное слово «умру», — умру, но не стану… ни за что! Никого! Я — не Рахсим.
— Вижу, — кивнул маг, и вдруг похлопал ладонью по скамье рядом с собой: — Присядьте, Хрийзтема Браниславна… Испытание на человечность вы прошли, поэтому могу позволить себе немного помочь вам. Будете слушать?
Сверху с гневным воплем упал Яшка. Хрийз взвизгнула, мигом вспомнив все прошлые проделки бешеного птица; а теперь он еще к тому же и вампир, неумерший, то есть к дури немереной прибавилось немерено же силы Проводника стихии Смерти. Кому же хватило безумия сотворить с чужим фамильяром подобное?!
Внезапно Хрийз поняла, — кому.
О боги обоих миров!
Мила Трувчог!
Теперь она видела отчётливо след инициации, — не ошибалась, это был след Милы, Милу успела узнать очень хорошо. Её образ горел в памяти так, будто только что видела неумершую девочку совсем рядом. Беда, если к Силе не приложено хоть немного ума!
— Вы испугались? — проницательно спросил Темнейший.
— Я… я вспомнила Милу, — честно ответила Хрийз, опускаясь на лавочку.
Лавочка приняла её вместо того, чтобы пропустить сквозь себя. Магия, позволявшая призраку чувствовать себя относительно комфортно в мире живых.
— Мила, она… сумасшедшая. К сожалению. Вечный ребёнок, которому уже не повзрослеть никогда. И именно она инициировала моего Яшку. Я не знаю, чтo теперь с этим делать! Правда, не знаю.
Яшка влез между ней и магом, ерошил перья, распахивал крылья, показывал зубищи. Защищал… Понятно, что когда
— Гениальное решение, — не согласился Темнейший. — Связь между старшим Проводником стихии Смерти и его младшим, способна сработать как путеводный канат для вас, Хрийзтема Браниславна. Но её одной мало. Нужно что-то ещё. Нужен… якорь. Что вы оставили в Третьем мире, ради чего стоит жить? Или — кого?
Хороший вопрос. Если бы Хрийз сама помнила.
— Вспоминайте.
Жёсткий приказ прошёл сквозь призрачное тело как разряд тока высокого напряжения, и словно сдвинул лавину: в сознание хлынула память.
Чёрное озеро нервно дышит под ногами. Кажется, вода прибывает, но с точностью сказать невозможно. В воде растворена магия Хаоса, инертная, обезвреженная, но всё еще способная причинить вред, если заденешь её, пусть даже и неосознанно.
Страшное место.
Не злое. Просто — страшное.
И где-то совсем рядом заваленная костями пещерка, облюбованная Милой.
И за толстыми каменными стенами — море, кишащее боевыми кораблями врага.
сЧай… Говорил о чём-то с Юфи. Лица Юфи видно не было, зато с расстояния чувствовалось, как девочка боится, и кто осудит её за страх? Страх склизким камнем лежал на душе, ворочался в животе тяжёлым ледяным комом, от страха немели кончики пальцев, и отчаянно хотелось сразу прыгнуть отсюда в послезавтрашний день, чтобы то, что предстояло сейчас, уже свершилось и стало воспоминанием. Неприятным, да, но всего лишь воспоминанием о пережитом. Памятью, которую следовало как можно скорее забытьи к ней больше не возвращаться…
Хрийз не смогла бы рассказать, кем сЧай стал для неё за долгие дни подземной жизни. Единственный взрослый мужчина среди женщин и детей. Опора их маленького, загнанного под каменные своды пещер, мира. Хрийз очень изумилась, когда случайно услышала, как сЧай говорил с Лилар — о ней.
О том, что она — последняя в княжескому роду. Символ сопротивления. Знамя надежды. Девочка-Жизнь, которую нельзя потерять. Он говорил такое, и так… Сердце сжималось, когда слушала, от неловкости, стыда и чувства вины.
Это я-то — надежда, это меня-то терять нельзя… Кто я? Приступ самоедства не добавлял объективности во взгляд на себя со стороны. Я — обычная, ну, другого выберут себе на знамя, а потом Империя его утвердит, как родоначальника новой княжеской династии. А вот он… сЧай…
Хрийз не смогла бы сказать, когда именно свет клином сошёлся на этом моревиче. Которого смертельно боялась когда-то. С которым каждая встреча была — как через минное поле: и боялась, и тянуло, и страшно было начать шаг, и… и запуталась совсем! Зато сейчас всё стало просто и ясно. Только поздно.