Дочь княжеская. Книга 4
Шрифт:
— Мне нужно время, чтобы привыкнуть, — ответила Млада.
— Хорошо, — кивнула Хрийз. — Тогда давай начнём прямо сейчас? Пойдём поужинаем, я голодна, ты, думаю тоже. Расскажешь мне, что делается в городе. Если захочешь. И я что-нибудь расскажу. О чём ты спросишь или захочешь услышать…
— Пойдём, — сухо кивнула Млада, и Хрийз лишь понадеялась, что просьба не показалась подруге приказом.
Через два дня зацвели низенькие деревья, высаженные вдоль дорожек на горных лугах. Алые с белым краешком пушистые цветы обильно усыпали тоненькие ветки, и воздух наполнился
— Мне нужно отлучиться, — говорил сЧай, обнимая девушку за плечи. — К сожалению, я не могу всё время проводить с тобой…
Флоту требовался командующий, народу Островов — правитель. Хрийз всё понимала. У них и брак не получится полным, ей уже всё объяснили. Каждый останется в своей стране, будут навещать друг друга, проводя вместе не больше трети времени в году. Старший сын унаследует Острова. Второй сын или дочь — Сиреневый Берег. У береговых людей наследовать могла и женщина, на Островах — только мужчина, рождённый по образу отца. Тот еще квест, если вспомнить Здебору. Сихар утверждала, что решиться на подобное может только дура, к чёрту традиции, нельзя же убивать себя. У Хрийз не было наготове ответа.
Сейчас основной проблемой оставались послы Потерянных Земель, а не забота о престолонаследовании.
— Ты не одна, — говорил сЧай. — С тобой — Лилар, Сихар, аль-нданна Весна, Славутич, неумершие.
— Я понимаю, — кивала она. — Мне уже намного легче. Видишь, хожу сама.
— Вижу.
— Обними меня. Просто обними. Пожалуйста.
В его руках, головой на его плече, как всегда, хорошо и спокойно. И задержать бы мгновение, да нельзя, оно уйдёт, как проходит всё, пропадая в пасти ненасытного времени. Бережные, нежные поцелуи в вихре алых лепестков, и голова кружится — в кои-то веки не от слабости, а от одуряющих запахов весны и близости любимого. Скоро, скоро всё закончится, и они назовут друг друга законными супругами, и Хрийз знала, что отец не оспорит этот брак, потому что сам на него надеялся. Лишь бы вернулся. Вернулся живым.
Даже под девичьими чувствами не угасал костерок ненависти к Рахсимам, посмевшим пойти на такой грубый, мерзкий, подлый шантаж. Хрийз еще не придумала, как ответить им по достоинству. Все уверяли её, что надо всего лишь подождать, нужда Потерянных Земель в союзе с защитниками Третьего мира велика, они не хотят брать на себя вину за новую войну. А значит, непременно дрогнут под давлением полного молчания со стороны Хрийз. Тем более, что девушку с Громом послы видели регулярно. Снизу вверх, ага. Хрийз интуитивно поняла, что её появление на тропинке, идущей мимо гостевого крыла, чужаков изрядно подбешивает, и действовала им на нервы сознательно. Это — её замок. Её владения. Где хочет, там и гуляет, кому не нравится, пусть не смотрят.
Но ждать с каждым днём становилось всё труднее.
… Он появился внезапно. Вышел из-за тонкого ствола, который никак не мог скрыть собой взрослого мужчину по причине своей небольшой толщины.
Младший Рахсим воспользовался флёром отрицания или чем-то схожим с ним, потому что иначе Лилар уже оторвала бы ему голову, а так Лилар рядом не было и не предвиделось.
— Какая чудесная встреча, не так ли, ваша светлость? — осведомился он, улыбаясь.
Хрийз промолчала. Её укололо даже не страхом, а самым настоящим ужасом. Одна, в ловушке, рядом с сильным, наглым и опасным врагом!
— Немного невежливо молчать, не находите? Пожелали бы доброго здравия, — продолжал издеваться посол.
Хрийз снова промолчала, внезапно ощутив под ладонью рукоять инициированного клинка. «Оружие всегда с вами», — вспомнилось ей. — «Вам лишь нужно проявить его…» Сталь от лучшего оружейника Третьего мира немного успокоила её. Но Хрийз понимала, что удар у неё будет всего один. Не попадёт или попадёт не туда, ранив слишком легко, и ей конец.
— Какие страсти, — продолжал между тем младший Рахсим, подступая ближе. — Любовь-морковь. Но, может быть, я понравлюсь вам больше?
Хрийз тихо, но люто выдохнула:
— Не подходи.
— А то что? — оскалился он.
И вдруг заорал, хватаясь за бедро и отбрасывая от себя что-то маленькое и тёмное. В нос ударил тяжёлый запах брызнувшей крови, и тут же колокольчиками раскатился по саду заливистый детский смех. Мила!
Рахсим пятился, выпучив глаза от дикого ужаса. А Мила смеялась, уперев в бока руки, весело и радостно, как малыш при виде яркой игрушки.
— Мила, — тряским голосом выговорила Хрийз, — не убивай его. Он — посол…
Рукоять непроявленного клинка вновь исчезла из ладони. Всё тело затрясло крупной дрожью, к горлу прыгнула тошнота.
— Мила!
— Ну, пожалуйста! — заканючила Мила, совсем как живая девочка, которой захотелось вдруг конфетку, причём сейчас и сразу. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Можно мне куснуть его еще раз?
На кукольной мордашке светилась жалостная мольба, любое сердце дрогнуло бы — ребёнку хочется, давай порадуем ребёнка. Но по подбородку с трогательной ямочкой стекала кровь укушенного, из-под вздёрнутой верхней губки торчали клыки дизайна «я твоя смерть, придурок», а сам придурок ака младший Рахсим, зажимал рану, одновременно залечивая её магией: пальцы светились колдовской зеленью и кровь больше не шла, пропитывая ткань.
— Нельзя, — строго выговорила Хрийз. — В другой раз.
— Злая ты, — вздохнула Мила. — Но можно, я хотя бы скажу ему, что он — дерьмо?
— Тоже не надо, наверное, — вздохнула Хрийз.
— Я тебя оттрахаю, сучка, — свирепо пообещал Рахсим. — Ты своё ещё получишь.
— Ой боюсь, — серьёзно ответила на это Мила, и Хрийз почувствовала, как окаменело под её пальцами холодное плечико неумершей…
— Уходите, — посоветовала она младшему послу. — Если, конечно, хотите жить… Надеюсь, вы не думаете, что я это забуду?