Дочь княжеская. Книга 4
Шрифт:
Волки. Знакомство с Ненашем и Канчем сТруви. Признание отца. Война. Смерть в Алой Цитадели. Призрачное существование на Земле. И вот теперь — королева турнира.
В хорошую сказку попала. В добрую.
Хрийз размахнулась и швырнула кружку в стену. Удар, звон брызнувших в стороны осколков, темно-розовые потеки по светлой ткани обоев.
— Убью, — мрачно пообещала Хрийз. — Убью гада!!! Надеюсь, он слышит меня сейчас, магическим слухом. Кожей слышит, нервами, всей своей поганой душонкой. Ненавижу!
Ее трясло, в глазах темнело от злости и не выплеснутого бешенства. Лилар обняла девушку, прижимала к себе, гладила по мокрым волосам и узкой спине, шептала слова упокоения. Помогало слабо. Но Хрийз в конце концов все-таки разрыдалась, горько, и безнадежно, как плачут порой маленькие дети, уже осознавшие потерю близкого человека, но еще с нею не смирившиеся…
ГЛАВА 8
Лето покатилось вдаль в напряжённом ожидании. Чтобы не сойти с ума и отвлечься, Хрийз взялась вязать платье для Милы. Сначала она вытянула нити, как учила аль-нданна Весна. Потом начала работу. Маленькая неумершая капризничала: ей хотелось платье в пол, как у знатной дамы императорского двора на церемонии Алых Лепестков. Если бы сама девочка помнила, что это за церемония такая! Услышала звон, не зная, откуда он, а ты мучайся.
Славутич, посмеиваясь, объяснил, что такой церемонии нет и никогда не было, но нечто похожее описывается в Женских Историях для Романтического Настроения. Хрийз попросила принести из библиотеки что-нибудь из этого жанра. Мила с воплем сгребла всё себе и завалилась читать.
Девичьи романы. Про отважных воинов и смелых принцесс.
— К реальности отношения имеет мало, — улыбаясь, сказал Славутич. — Так называемый псевдоисторический антураж: одно время существовала волна интереса к былым временам, были очень популярны тематические балы, где все одевались в одежды той или иной эпохи, и разыгрывали сценки из исторических событий или выдуманных. Пользуется популярностью среди девиц интересного возраста до сих пор, хотя, конечно, уже не так, как в дни моей юности.
Хрийз не стала даже открывать. Зачем, когда перед нею сидит человек, помнивший Канча сТруви молодым и живым? Можно замучить расспросами о том, как одевались женщины при императорском дворе пару столетий назад…
Хрийз подозревала, что половину рассказанного Славутич на ходу придумал, только чтобы отделаться от девичьей темы. Вот про магию боевую — пожалуйста, всегда рад. А про цвет-фасон-модные тенденции — увольте. Проверить-тo всё равно было никак нельзя.
Лилар мало чем могла помочь — жизнь боевого мага не предполагает светских раутов. Но в одной из книг, случайно раскрывшейся на середине, Хрийз увидела рисунок. Графика. Только чёрный и оттенки серого. Но какая! Девушка стояла вполоборота, оперевшись на перила лестницы, ветер отбрасывал с её лица длинные волосы, сбивая их по концам в косу. И платье вилось по ветру, вроде простое, под горло, с длинными рукавами, в пол, как и хотела Мила, но из-под подола показывался краешек башмачка, а на кисти расстегнулся браслет, и ткань начала расправляться. Сам же браслет держался уже на честном слове, вот-вот упадёт и звонко брякнет в мраморную ступень…
Хрийз
Она свяжет такое платье. Она уже знала это.
Параллельно она потребовала от Лилар принести несколько боевых ножей и упорно тренировалась метать их в цель. Получалось отвратительно. Но каждый раз, когда клинок с хрустом входил в мишень, Хрийз представляла себе, что остриё пронзает живой глаз. Коричневый, с золотистыми искорками, глаз Девнарша Рахсима. Она понимала, что сможет ударить всего один раз, и то, скорее всего, с расстояния. И хорошо бы насмерть! Никого еще в своей жизни она не ненавидела так сильно.
Кот Твердич научил её собирать стихию Огня узким сокрушительным копьём.
— Если добавить в середину честную сталь, — говорил он, — плохо придётся вашему врагу.
Но вся эта воинская наука давалась большим трудом. Не дело магу Жизни учиться убивать…
Появляться рядом с гостевым крылом Хрийз избегала. Хотя тянуло посмотреть на тренировки младшего Рахсима, может быть, покажет что-нибудь, что пригодится потом… Нет. Он не идиот, ничего серьёзного не покажет, конечно же. Вот и нечего на него смотреть.
Хрийз облюбовала длинную узкую лестницу, сбегавшую по склону к речке, над которой проходила та самая галерея, по которой она часто бродила после возвращения из-за Грани. По лестнице можно было спуститься в самый низ, к ажурному мостику над самыми камнями, послушать, как звенит летящая к морю пенная вода, полюбоваться мальками рыб, снующими в небольших, карманных каких-то заводях, образованных камнями. Вода здесь оставалась почти стоячей и просвечивалась солнцем насквозь. Мальки, с мизинец длиной каждый, были почти незаметны сверху. Их выдавала лишь резкая тёмная тень на дне и, конечно же, движение.
— Серебристая форель, — объяснила про них Лилар. — Водится только в самой чистой и прозрачной воде…
Взрослую форель, впрочем, увидеть не удавалось. За ней надо было прыгать по камням на самую середину речки, Хрийз этого сделать, конечно же, не могла.
По лестнице Хрийз принципиально спускалась и поднималась сама. Поначалу и сознание теряла, не без того. Вставала, упорно цеплялась за перила и дальше ползла. Сначала вниз. Потом вверх. Вверх подниматься было труднее всего.
На вопрос Лилар, зачем так изнурять себя, Хрийз ответила, что хочет научиться бегать по этой проклятой лестнице туда-сюда, не сбивая дыхания. А этого не получится никогда, если жалеть себя. Сихар, та вообще на трудную пациентку рукой махнула: делай, что хочешь. «Умрёте, ваша светлость, — будете иметь дело со мной», — ласково пообещал Канч сТруви. Хрийз посмотрела в его лицо, поёжилась и дала себе слово ни за что не умирать.
Долгие прогулки по проклятым ступеням пока не приносили ничего, кроме смертельной усталости и лютой боли во всём теле. Боль терпеть было не привыкать, а вот слабость возмущала до глубины души. Хрийз думала иной раз в отчаянии, что это уже никогда не закончится. Боль будет с нею всегда. Слабость — останется навсегда.