Дочь кузнеца

Сергеева Ольга И.

– Я убегала к отцу в кузницу и целыми днями смотрела, как он работает. Я хотела научиться у него всему.

– Но ты же не мальчик!

– Он тоже всегда так говорил.

Картинка дрогнула и разбилась миллионом крошечных осколков, каждый из которых жалил так нестерпимо больно, проникая в сердце. Довольно! Их там и так уже довольно!

Занила продолжала обнимать свои плечи руками, словно боясь не удержать. Отвернуться к окну: наверняка там есть что-то интересное. Это хорошо, что Эзра продолжает что-то говорить. Не сразу, но какой-то

фразе удалось ворваться в сознание Занилы, заставляя ее переспросить:

– Что ты сказала?

– В богатый догатский дом можно попасть не только в качестве рабыни, - послушно повторила Эзра.
– Я много думала, чем тебе помочь, - объяснила она.
– Ты говорила, что остаешься в этой школе, потому что хочешь попасть в один дом. Так вот, к богатым догатцам можно наняться простой служанкой, оставаясь при этом свободной!

– Ты все думаешь о побеге?
– Занила спросила тихо: о таких вещах при открытой настежь двери вообще не стоило говорить. Эзра не ответила, да Заниле и не требовалось подтверждения. Все было понятно и так.
– Ты уже придумала, как выбраться за территорию школы?

– Нет еще, - Эзра как-то слишком поспешно отвела взгляд.

"Знает, что это самое слабое место в ее плане" - мелькнуло в голове у Занилы.

– Зато я знаю, как снять этот проклятый ошейник!
– Эзра наклонилась и подобрала острые тонкие ножницы, которые Занила, вытерла от крови, но не вернула на место, а просто бросила на кровати.
– Например, вот это очень даже поможет!

Занила смотрела на блестящие металлические лезвия и ничего не отвечала. Да, если хорошенько постараться эти ножницы вполне смогут перерезать кожаный ремень.

– Ты пойдешь со мной?
– глаза Эзры блестели не хуже металла ножниц и с такой же непоколебимой решимостью.
– Если я придумаю, как выбраться из школы?

Шаркающие шаги пожилой рабыни, раздавшиеся в коридоре, заставили обеих девочек вздрогнуть. Занила стремительно соскочила с кровати, отобрала у Эзры ножницы и бросила их на тумбочку. А сама Эзра моментально растянулась на своей постели лицом вниз. Занила едва успела набросить на ее спину тряпку, когда этивка показалась в дверях.

– Ты долго здесь торчать собираешься?
– вопрос предназначался именно Заниле.
– Если эта маленькая дрянь не хочет есть, значит, это ее проблемы, - в скрипучем голосе не было ни капли дружелюбия. Не дожидаясь ответа, пожилая рабыня развернулась и пошла прочь. Эзра не стала вновь садиться на кровати, решив поизображать еще из себя больную, только повернула голову.

– Ты бы и правда пошла сама поела, пока на кухне что-нибудь осталось.

Занила кивнула головой, но с места не сдвинулась. Есть не хотелось, и уходить отсюда не хотелось тоже. Снова вернулась это странное желание прикоснуться к Эзре. Не такое сильное, как в первый раз, просто увериться, что с ней все в порядке. Занила тряхнула головой и направилась к выходу из комнаты. Остановилась еще раз в дверях, позволив себе обернуться. Эзра лежала на кровати, отвернувшись от нее, и упорно что-то разглядывала за окном. Только вот Занила точно знала, что ничего интересного в темных сырых сумерках нет.

Сырой, ветреный и блеклый, словно вылинялый рассвет тоже не принес ничего интересного. Сезон дождей был в самом разгаре, а значит ожидать существенных изменений в погоде над салевской

столицей не приходилось. Рабыни, как всегда, проснулись на рассвете. Сегодня в комнате их было на одну меньше, но это вряд ли могло изменить привычный распорядок дня. Первой, как обычно и бывало, проснулась неугомонная Райша. Затем открыла глаза Занила, разбуженная шумной возней, сопровождавшей ее перемещения по комнате. А затем уже они вместе расталкивали сонную Ларку, сладко потягивавшуюся и никак не желающую верить, что уже утро. А дальше привычная до полного автоматизма процедура: короткое посещение ванной комнаты и в трапезную, на завтрак.

Из спальных комнат рабынь быстрее всего попасть в центральную часть школы, где трапезная и располагалась, можно было по крытой галерее, тянущейся вдоль всего крыла и выходящей во внутренний двор.

После этого утра Занила нашла другой путь - по темному коридору, мимо прачечной и кладовых. Он был более длинным, но у него было одно неоспоримое преимущество - не нужно было идти по галерее, старательно отводя взгляд от широких окон и открывающегося за ними двора.

Но так было после этого утра, а сегодня рабыни второго года обучения шумной оживленной стайкой, настроение которой не могла испортить даже промозглая погода, вывалились на галерею. Занила не слишком беспокоилась за Эзру: вчера вечером она оставила ее практически совершенно здоровой, а пожилая рабыня-лекарка была не настолько заинтересована или внимательна, чтобы посчитать столь внезапное выздоровление подозрительным. Главное - чтобы Эзра опять во что-нибудь не впуталась!

Впереди в галерее толпились люди - девочки-рабыни из других групп. Нет, их спальни, конечно, находились в том же крыле, и поэтому они тоже пользовались этой галереей, чтобы побыстрее добраться до трапезной, но почему они не шли, а стояли плотной группкой, прильнув к окнам, выходящим на двор? А ставни на двух окнах были распахнуты, пропуская внутрь школы холодный влажный воздух, от которого сразу становилось тяжело дышать, настолько он был пропитан водяной взвесью. Что такого могло происходить во дворе, чтобы теплолюбивым салевским рабыням показалось мало щелей в ставнях?

Занила легко скользнула между девочек, пробираясь к самому окну, прислонилась к половинке распахнутых ставень, чтобы не слишком напирали стоящие сзади и тоже желающие посмотреть: хрупкость сложения имела как свои плюсы, так и свои минусы. Вообще-то во дворе довольно плотно росли деревья с густой вечно зеленой кроной, но именно напротив этого окна их ряд расступался, давая видеть двор. А точнее заднюю часть двора, примыкавшую к конюшням. Наверное, поэтому девочки толпились именно возле этого окна. Только вот, насколько знала Занила, ничего интересного на дворе не было.

Здание конюшни казалось серым и мрачным во влажном воздухе. Оно обычно стояло полупустым: из всех обитателей школы собственные лошади были только у Мабека Дагара. Возле конюшни, как помнила Занила, в землю был врыт толстый деревянный столб, аммов шести в высоту. Простой такой столб, назначения которого Занила никогда не понимала. До этого утра.

Сегодня столб не был пустым. Ближе к верхушке в древесину был вбит металлический крюк, а к нему толстыми веревками было прикручено... Наверное это было человеческое тело. Тонкие руки, вывернутые под странным углом и перетянутые веревками, которых намотано было столько, что они казались чуть ли не толще самих рук. Низко свешенная голова, так что лица не разглядеть. Волосы? Наверное, темные, не слишком длинные, мокрые или грязные, сваленные сосульками. Тело худое, одетое в серое форменное платье... Одна из девочек-рабынь?