Дочь леди Чаттерли
Шрифт:
— Только нет у меня в руках лилии, — с улыбкой заметила Клэр.
— Лилии у вас нет, но вы одеты как та девушка — в белое. Mon Dieu, [30] как бы мне хотелось увидеть вас с распущенными волосами!
У Клэр было ощущение, словно она внезапно вынырнула из темного клокочущего потока и очутилась вся на солнце. Новое платье из белого крепа, туго облегавшее талию и бедра, как она знала, очень ей шло. Волосы она по обыкновению собрала в тяжелый пучок. Пип приколола к правому виску кузины душистую белую камелию.
30
Боже (фр.).
Молодой
— Cherie… tu es vraiment mignonne… [31]
Она смотрела на него из-под полуопущенных век. Ему казалось, ее взгляд полон неги и желания.
31
Милая… ты настоящая душечка (фр.).
Но стоило ему прижать чуть крепче к себе ее молодое хрупкое тело, и она отстранилась.
Жак был заинтригован. Он привык, что девушки готовы отдаться ему чуть ли не с первого взгляда, и менял их если не как перчатки, то, по крайней мере, как вышедшие из моды сорочки. Он не собирался жениться в ближайшее время, а поэтому серьезных романов не заводил. Но эта англичанка так и притягивала его к себе. Красива, как богиня, но вряд ли знает себе цену. Хотя, быть может, наоборот, слишком в себя влюблена. Словом, не девушка, а сплошная загадка.
— После вечеринки я хотел бы отвезти вас домой, — сказал Жак ей на ухо.
В обычной ситуации Клэр могла подумать: ну вот, начинается! С Жаком Моджи все было совсем не так. Она почувствовала приятное возбуждение — хотелось остаться наедине с этим очаровательным французом.
Гости стали расходиться вскоре после часу, и Жак отвез ее на такси домой. Расплатившись, отпустил водителя, и они остались совсем одни в темноте. Жак привлек девушку к себе, поцеловал. И хоть его поцелуй оказался очень страстным, он ограничился только им, а когда через несколько секунд отпустил ее и сказал, что ей пора спать, девушка прониклась к нему большой симпатией.
— Ты уже засыпаешь, cherie! Позволь мне заехать за тобой завтра, и мы сможем провести вместе целый вечер.
Поддавшись настроению минуты, Клэр согласилась.
Он повел ее на веселый французский фильм. Его показывали в маленьком кинотеатре, о существовании которого Клэр даже не подозревала. Потом они обедали у «Прунера». Как выяснилось, Жак был большим гурманом и прекрасным знатоком сухих вин. И снова он отвез ее домой, отпустил такси и поцеловал на сон грядущий.
Клэр с каждым днем все больше привязывалась к Жаку и теперь уже с нетерпением ожидала свидания. Они условились провести вместе выходной. Потом он предложил ей поехать к нему домой в Челси — он хотел исполнить для нее свою любимую музыку. Клэр без колебаний согласилась.
Жак был нежен и совсем ненавязчив. Он старался предупредить каждый ее шаг, и она подумала, что наконец-то нашла истинного друга. Это был настоящий мужчина, и он помог ей избавиться от неприятного ощущения после эпизода с Джоу Элбисс. Быть снова самой собой, чувствовать себя слегка влюбленной в молодого красивого мужчину, который души в тебе не чает — о, она очень давно не испытывала это волнующее ощущение. Клэр была по-настоящему счастлива и даже жаждала приключений.
Майская ночь опустилась на землю. Пахло цветущей сиренью, а тишина стояла удивительная.
Дом в Челси был обставлен изысканно и со вкусом. Воистину друзья Жака принадлежали к артистическому миру. В небольшой гостиной на первом этаже высокий потолок и два больших окна. Как только они туда вошли, Жак включил большой электрический камин и усадил Клэр на широкий диван возле него. Ее поразило обилие разбросанных повсюду книг. Посреди комнаты стоял раскрытый рояль, в окна заглядывали крупные майские звезды. И еще этот ни с чем не сравнимый запах весны — от него кружилась голова.
Помогая Клэр снять пальто, Жак нежно поцеловал ее в шею. Она вздрогнула и насторожилась. Давно она не испытывала физического удовольствия от прикосновения к коже губ мужчины. Но и теперь, когда они остались одни, Жак не делал попыток приставать к ней. Видимо, он был настоящим эстетом в любви и не желал торопить события. Он спустился вниз, сварил кофе и принес чашки в гостиную. Клэр пила кофе, а он играл на рояле, очень тихо, словно боясь потревожить несуществующих соседей.
Сперва он играл Шопена — Клэр его обожала. Потом «Лунный свет» Дебюсси.
Девушка лежала на диване с закрытыми глазами. Она млела от счастья.
— Спишь? — тихо поинтересовался Жак.
Клэр открыла глаза и улыбнулась.
— Нет. Что ты. Я слушала тебя. Мне так покойно, так сладко. Знаешь, Жак, мне ужасно хорошо с тобой.
Он подошел, присел рядом, поднес к губам ее руку и стал покрывать ее нежными поцелуями.
— Моя прекрасная девушка-лилия, скажи мне что-нибудь? Ну, скажи же. Почему ты так боишься любви?
Он обратил внимание, что Клэр покраснела и слегка наморщила лоб.
И вдруг ее прорвало. Она заговорила о себе, рассказала о том, что произошло между ней и Робином.
— Знаешь, Жак, мне уже кажется, что это я во всем виновата, а не Робин. Ведь он вел себя как настоящий мужчина, а я… я была последней дурочкой.
— Я думаю, виновата не ты, а твои родители, которые наверняка с детства внушали тебе отвращение к физической любви, — высказал предположение Жак.
Клэр рассмеялась.
— Что ты. Все наоборот. Они как раз всегда выражают свои восторги по поводу физической любви. Да они просто помешаны на плоти.