Дочь Льва
Шрифт:
— Миледи, пожалуйста, — взмолился юнга. — Капитан Нолкотт оторвет мне голову…
Эсме отмахнулась:
— Мой муж… где лорд Иденмонт?
— Я уверен, что с ним все в порядке, миледи. Если вы… Он запнулся, по-видимому, привлеченный той же мрачной картиной, что захватила ее внимание: моряки понесли носилки, на которых лежало тело, накрытое окровавленным плащом.
— Нет! — закричала Эсме.
Она побежала к носилкам, расталкивая тех, кто попадался на пути, но кто-то схватил ее за руку. Эсме посмотрела в лицо морскому
— Пожалуйста, — сказала она ослабевшим голосом.
— Миледи, вы уже ничего не можете сделать для своего дяди. Рана была смертельной. Сожалею.
Дядя. Голова закружилась, и она покачнулась. Офицер поддержал ее.
— Вам лучше присесть, миледи. Эсме кивнула.
— Нет. Нет. — Она высвободила руку. — Я должна… И тут она увидела его. Лицо в крови и грязи, цвет глаз издали не виден, волосы тоже в грязи после недавней битвы, а их тусклый медный цвет вполне может быть кровью. Он наклонил голову, вытирая лицо платком. Но все равно она знала, что это отец.
Глаза заволокло слезами. Она их сердито вытерла и на нетвердых ногах пошла к нему. Офицер что-то говорил, но для нее это был только шум.
Эсме увидела, как он перестал вытираться, потом платок выпал из его руки. Он не пошевелился, только смотрел, как она приближается, и его рот медленно расплывался в улыбке. У нее заболело внутри.
Остановившись в нескольких шагах от него, она подбоченилась:
— Я тебя ненавижу. — Голос был высокий и пронзительный. — Никогда не прощу.
Джейсон улыбнулся еще шире.
— А вот и она, моя девочка. — Он раскрыл руки, и Эсме с рыданием кинулась к нему.
Отец крепко прижал ее к себе и тут же отшатнулся, выругался и уставился на свои руки.
— Черт тебя побери, Эсме, ты вся в крови!
Глава 32
Никем не замеченный, Вариан неподвижно стоял возле «Олимпии». Он было пошел навстречу Эсме, но остановился, когда увидел, к кому она направляется. Невольная улыбка скривила разбитый рот, когда он увидел, как она встала, приняла вызывающий вид и выпалила отцу какие-то злые слова. Но как только она кинулась Джейсону на грудь, его улыбка угасла, и внутри что-то сломалось.
«Отомсти за Джейсона!» — кричала она. Она была готова умереть, но расквитаться с его врагами; и в Тепелене она жертвовала собой по той же причине. А теперь оказалось, что отец, которого она так отчаянно любила, жив…
Вариан пытался отделаться от недостойных мыслей, но они преследовали его. Он чуть не лишился ее… Но она никогда ему не принадлежала и потому не могла быть потеряна. Он ее полюбил и женился на ней против ее воли. Она поехала с ним, потому что у нее не было выбора, у нее никого не было. Она сказала это в брачную ночь: «У меня никого нет, кроме тебя». Теперь есть…
Она его жена, сказал себе Вариан. Никто, даже отец, не может отобрать ее у него.
Тут он услышал злобный выкрик Джейсона и увидел, как она осела в его руках.
Всколыхнувшаяся паника затопила все остальное; Вариан кинулся к ним, выдернул отяжелевшее тело из рук ошеломленного отца и поднял Эсме на руки. Ее рубашка была в крови, Джейсон взывал к врачу. Вариан теснее прижал к себе жену и поспешил в деревню.
Вокруг него собралась толпа, все разом говорили, подавали советы, предостерегали — Вариан ни на кого не обращал внимания.
Когда они подошли к домам, Эсме открыла глаза и что-то проговорила по-албански.
— Все в порядке, любимая, — хрипло сказал Вариан. — С тобой все будет хорошо. Молчи. Я о тебе позабочусь.
— Поставь меня, — попросила она.
От облегчения сдавило грудь. Он поцеловал ее в лоб.
— Молчи. У тебя идет кровь.
Он двинулся к ближайшему приличного вида дому, принадлежавшему корабельному агенту. Вариан пинком открыл дверь.
— Позовите врача, — велел он испуганному человеку за конторкой. — Моя жена ранена.
Эсме закрыла глаза и что-то пробормотала. Человек торопливо открыл дверь в свою приемную, и Вариан внес туда Эсме.
Корабельный агент вышел, а в комнату ворвался Джейсон, волоча за собой доктора.
Вариан бережно положил на диван потерявшую сознание жену. Но когда вошел врач, она внезапно очнулась и приказала ему убираться.
Джейсону и Вариану пришлось держать ее, чтобы врач мог ее обследовать. Она сыпала ругательствами, пока он прочищал неглубокую рану, оставленную пулей Ристо на плече сзади, и обзывала врача последними словами, когда он ее перебинтовывал.
Мистер Ферн стоически выдержал все оскорбления, только отметил, что ее светлость обладает удивительным присутствием духа.
— Я вижу, есть признаки контузии. Как вы справедливо заметили, рана незначительная, миледи, — утешил он. — Но все же у вас два осложнения…
— Три, — уточнила она. — Трое глупых мужчин, которые суетятся, как старухи.
Мистер Ферн учтиво поклонился. С неизменной вежливостью он описал симптомы, которых следует опасаться, и сказал, что в таких случаях делать. Затем он принял монеты, которые Джейсон сунул ему в руку, и с поклоном удалился.
— Я и правда чувствую себя если не старухой, то стариком, — сказал дочери Джейсон. — Такое буйное веселье не для меня.
— Вы грязные и противные. — Эсме смущенно посмотрела на Вариана. — Оба. Только не говорите мне, что во всем виновата я. Я и сама знаю.
— Конечно, это не твоя вина, — торопливо возразил Вариан.
— Конечно, нет, — согласился Джейсон. — Прежде всего сейчас ее бы здесь не было, не выйди она замуж за, эгоистичного подлеца, который не утруждает себя заботой о жене.