Дочь Нефертити

Семенова Татьяна П.

– Как это – кривые? – хихикнул Ваня.

– Ну, каждый раз, когда я кладу голову на эту деревянную подставку, мне кажется, что меня пытают инквизиторы.

– А ты подложи что-нибудь из одежды вместо этой подставки, – предложил Ваня. – Я, например, так и делаю.

– Да уж, – поддержал Саша, – подушечки здесь жестковаты. От долгого лежания на них, наверно, деформируется череп. А голову надо беречь, ведь в ней самое ценное, что есть в человеке…

– Зубы, – подсказал Ваня.

– Для тебя наверно, так и есть, – включилась Аня. – Зубы тебе необходимы, чтобы

держать за ними свой язык без костей.

– А у тебя он с костями?! – изобразил искреннее удивление Ваня. – Вот что надо в музей сдавать!

– А я предлагаю поставить памятник тому, кто изобрёл мягкие подушки, – сказал Саша. – Без костей.

Каждый из них говорил о своём, как в пьесах Чехова. Но все вместе снова задумались о подушках: почему именно теперь им стало так неудобно лежать на здешних кроватях?

– А кто изобрёл мягкие подушки? Неизвестно. Как неизвестен и автор колеса, – рассуждала Аня, похоже, уже забывшая, что собиралась спать.

– Не знаю, как вы, – проговорил Ваня, а я, если посплю минут пятнадцать-двадцать среди дня, потом чувствую себя только еще более разбитым.

– Вот что, ребята, – строго произнёс Саша, как он уже привык это делать в последнее время. – Каждый отдыхает, как умеет: спит или не спит, с подушкой или без, лежит или стоит, как лошадь, но чтобы все были в форме к началу операции!

– Товарищ командир, – подняла голову Аня. – Это что, приказ? Или только проект приказа в первом чтении?

– Это черновик приказа, – улыбнулся Саша. – Окончательный вариант будет в стихах. Ванька напишет.

– А что – запросто! – откликнулся Иван и замолчал, очевидно, про себя подбирая рифмы.

Так никто их них задремать и не успел, когда в дверь тихо постучали, и появилась Уна. Коротким жестом она велела следовать за ней, и вскоре все четверо оказались у потайной двери в покои Анхесенамон.

– Через главный вход мы не можем войти, – объяснила служанка. – Стражники охраняют покои владычицы.

А царица уже с нетерпением ожидала своих спасителей.

– Я готова бежать, – тихо произнесла она. – Сейчас самое время. Все разошлись по своим комнатам, и мы сможем беспрепятственно покинуть царский дворец.

– А что делает Аи? – спросил Саша.

– Пребывает в состоянии блаженного покоя, – сказала Анхесенамон. – Он получил всё, что хотел, и теперь наслаждается победой, даже не подозревая о том, что я затеяла.

– Но его победа не полная, – произнёс Саша. – Официальная церемония состоится только послезавтра.

– Это его уже не волнует. Я же сегодня утром объявила его владыкой, а церемония – это лишь подтверждение прав на престол… Не будем больше о нём говорить. Надо поторопиться, пока все спят.

И она направилась к потайной двери.

Аккуратно минуя все посты стражников, владычица и её служанка, вели ребят сложным маршрутом: узкими кривыми коридорами и короткими тёмными переходами, открывая и закрывая потайные двери, спускаясь и поднимаясь по небольшим деревянным лестницам, и, наконец, благополучно выбрались на улицу. Пройдя великолепный сад с прудом,

они оказались у высокой стены, окружавшей царскую усадьбу. В стене едва виднелась маленькая дверца, заросшая виноградом. Анхесенамон и Уна раздвинули лозы, и ребята, подойдя ближе, увидели, что дверь заперта на довольно мощный засов с несколькими отверстиями, своего рода накладной замок. Уна достала из корзины специальный ключ – большую плоскую дощечку с бронзовыми штырями, и запорный брус легко скользнул в сторону.

За пределами царской усадьбы их ожидали Джедхор и Апуи, а с ними люди, вооружённые луками, копьями и боевыми топорами. Неподалеку стояло пять колесниц.

– Мы не можем терять времени, – сказал Джедхор. – Скоро рассвет. Обнаружив исчезновение владычицы, Аи тут же вышлет в погоню своих воинов.

– Нас встретят на границе Та-Кемет? – спросила Анхесенамон.

– Да. Я уже отправил к Нефертити гонца с донесением, – и добавил, повернувшись к ребятам: – Своему родственнику, управляющему имением, я поручил освободить нашего заложника Тамита. Он это сделает послезавтра, как вы просили. Мои люди передадут и письмо для Аи. Прочитав его, визирь не сможет сделать Тамиту ничего плохого. Так что не беспокойтесь.

– И всё-таки что в письме? – спросил Саша.

– Там сказано, что Тамита похитили, чтобы он не смог помешать побегу владычицы. Я предупредил Аи, что сейчас, когда дело сделано, Тамит не должен быть казнён и вообще наказан. Невинный не должен пострадать, иначе боги разгневаются и покарают нанёсшего вред невиновному. А чтобы у Аи не появилось желания подвергнуть Тамита пыткам для выяснения подробностей, я приложил к письму одну из многих глиняных табличек его переписки с нашими врагами во время царствования Эхнатона и предупредил, что, если с Тамитом что-нибудь случится, об этой переписке узнают многие вельможи. Ему не будет тогда пощады, хоть он и получил корону владыки Двух Земель.

– Понятно, – сказал Саша и, повернувшись к ребятам, многозначительно произнёс по-русски: – Политические интриги и шантаж посредством компромата, оказывается, не выходят из моды уже три с лишним тысячи лет.

На колесницы взошли без дальнейшего промедления, и лошади тронулись. Повозки были рассчитаны на двоих, но пришлось потесниться и встать по трое. Это было не слишком удобно, однако ничего не поделаешь: большим количеством колесниц Джедхор не располагал.

Неподалеку от дворца в густых зарослях тамариска лежали двое. Теперь они были одеты не как вельможи, а как воины.

– Слушай, – тихо сказал Булаев Соколову, – вот здесь бы их и брать прямо тепленькими.

– Аи не велел, – откликнулся Максим. – А он наверняка что-то знает. Сказал, брать в пустыне – значит, в пустыне.

– Хитрый старикан, – заметил Булаев. – Тебе он как показался?

– Безусловно, умен. Даже очень. Он понял про нас с тобой больше, чем мы можем себе представить. Но и подлец он, вне всяких сомнений. А каким еще может быть владыка Двух Земель, получивший власть не по наследству, а дорвавшийся до неё?