Дочь обмана
Шрифт:
Мы спешились и привязали лошадей к столбу возле ворот. Затем прошли к дому. Клочок земли перед входом с трудом можно было назвать садиком. Там росли несколько неряшливых кустов. На двери висел молоток. Я постучала. В наступившей тишине его звук показался нам очень громким. Мы ждали, затаив дыхание. Никакого ответа.
— Там никого нет, — предположила я.
— Он просто вышел. Он живет здесь. Это совершенно ясно. Он вернется.
— Хорошо, подождем.
Мы прошлись по дорожке и вышли из ворот, рядом лежал валун, и мы уселись на него.
Мы прождали около
Это был высокий, стройный мужчина. Лицо его не было красивым, скорее его можно было назвать приятным и располагающим. Уже в первое мгновение я поняла, что он добрый человек. Мы пошли ему навстречу, и я сказала:
— Я надеюсь, вы не против того, что мы заехали к вам. Меня зовут Ноэль Тремастон.
Он покачнулся, как от удара молнии. Его глаза пристально смотрели на меня. Затем он покраснел и медленно промолвил:
— Вы — дочка Дейзи. Я рад, что вы приехали.
— Да, — ответила я. — Я — дочь Дейзи. А это мадемуазель дю Каррон. Она живет со мной с тех пор, как потеряла свою семью во время осады Парижа.
Он повернулся к Мари-Кристин и сказал, что рад познакомиться с ней.
— Нам хотелось бы поговорить с вами, — продолжала я. — Мне кажется, вы были другом моей матери.
— Конечно. Боже, о чем я только думаю. Проходите, пожалуйста. Я только поставлю повозку.
— Может быть, вам помочь? — спросила я.
Он с удивлением посмотрел на меня.
— Вы очень любезны, но сначала мне нужно разгрузить повозку.
Он открыл дверь, и я подумала, как странно, что я начинаю свое знакомство с человеком, который может оказаться моим отцом, с того, что тащу мешок с мукой в его кухню.
Мне сразу стало ясно, что у него очень простой домик. В кухне с каменным полом стояли деревянный стол, буфет, несколько стульев и керосиновая плита.
Когда мы внесли все продукты, он провел нас в комнату, которая служила ему гостиной и была очень просто обставлена.
Он предложил нам сесть, и я заметила, что он не сводит с меня глаз.
— Я не знаю с чего начать, — сказала я. — Мне хотелось бы поговорить с вами о моей матери. Вы знали ее?
— Да, я ее знал.
— Она жила здесь?
— Недалеко отсюда. В деревне. Вы проезжали ее. Карренфорт. Отсюда до нее полмили.
— Наверно, в то время она была совсем молодой?
— Ей было четырнадцать лет, когда я впервые встретил ее. Я приехал сюда из университета. Не мог решить, чем же хочу заняться. Мне хотелось пожить простой жизнью. Мне нравилась музыка, но я знал, что мне не хватает таланта, чтобы она стала моей профессией. Мне также хотелось стать скульптором. Я сделал несколько работ, но мне не хватало решимости.
Я почувствовала нетерпение Мари-Кристин. Она выпалила:
— Мы нашли ваши письма в бюро.
— Она их сохранила? — удивился он.
— Эти письма, наверно, были весьма важными для нее. В них говорилось о ребенке. Мне кажется, что я и есть этот ребенок. Но мне хотелось бы быть в этом уверенной, — заметила я.
— Это очень важно, — добавила Мари-Кристин.
Он
— Может, будет лучше, если я начну с самого начала. Я имею в виду, что стоит рассказать вам всю историю.
— Спасибо. Мы готовы выслушать вас.
— Я родился в Корнуолле недалеко отсюда. Я сын священника. В семье было шесть детей — два мальчика и четыре девочки. С деньгами всегда было очень трудно, но мой отец считал, что дети должны получить хорошее образование, и с трудом, но я попал в университет. Учился я неплохо, но по мере того, как взрослел, никак не мог решить, чем же хочу заниматься. Отец был разочарован. У меня было несколько увлечений, но из тех, с помощью которых не заработаешь. Мне следует воздать должное своей семье, которая пошла на большие жертвы, чтобы дать мне образование.
Мне нравилась музыка, я даже вполне прилично играл на скрипке, но понимал, что не смогу таким образом заработать на жизнь. Мне также нравилось заниматься скульптурой. Я просто разрывался между долгом и желанием творить.
Мне хотелось побыть одному в тишине. Просто скрыться от всех и вся, спокойно подумать и что-нибудь спланировать. Я остановился в «Танцующих девушках» и намеревался там пробыть день или два.
Мне хотелось посмотреть на каменных девушек, и вот однажды в полдень я отправился туда. Это был странный, гнетущий день. Ни намека на ветерок, собирались облака. Когда я подошел к камням, я увидел молоденькую девушку. Я немного знаком с корнуэльским фольклором. Возможно, на меня повлияли все эти легенды, я был немного суеверен, но, когда я подошел поближе, мне показалось, что ожил один из камней — девушка танцевала. Она была такой прекрасной и грациозной, что казалось, она порхает в воздухе. Я никогда не видел ничего более восхитительного.
Вдруг она меня заметила, повернулась ко мне и засмеялась. Так я впервые увидел Дейзи. Никто не умеет смеяться так, как Дейзи.
— Да, вы правы, заметила я. — Никто не мог так смеяться.
— Она обратилась ко мне: «Вы подумали, что я одна из этих девушек, что я ожила, да? Признавайтесь!» — «На какое-то мгновение я именно так и подумал», — ответил я. «Вы недавно приехали сюда? — спросила она меня. «Да. Я хочу побродить здесь, — ответил я, — мне необходимо принять решение». «Какое решение?» — спросила она. — «Чем я буду заниматься. Какую мне выбрать работу». — «А я знаю, что я буду делать, — сказала она. — Я буду танцевать. Я стану знаменитой. Я никогда не буду жить в бедности, все будут знать меня. Я буду танцевать в театре».
Я очень хорошо помню тот разговор. Я остался в «Танцующих девушках», потому что хотел снова увидеть ее. Она покорила меня. То она была ребенком, а через секунду — взрослой женщиной. Я никогда не встречал никого, в ком, как в Дейзи, сочетались бы чистота, невинность и знание жизни. Ей было четырнадцать, я был старше ее на десять лет. От нее исходило сияние. Никогда я не видел более прекрасного существа, чем Дейзи. Вы можете сравнить ее, тогдашнюю, с бутоном: вот-вот он раскроется и будет сиять прекрасно и победоносно.