Дочь Обратной Стороны
Шрифт:
Я Ходящий. Молот Ведьм. И не люблю, когда меня должным образом не воспринимают. Особенно субъекты, подобные Похитителям детей.
Моя рука со скоростью атакующей змеи метнулась вперёд и сгребла не успевшего отпрянуть недомерка за воротник. Играючи подняв зашипевшего как выкипающий чайник хефа над землёй, я наклонился к нему. Наши глаза встретились. В тени капюшона угадывались уродливые, выражавшие крайнее возмущение черты лица.
– Что ты сказал?
– почти промурлыкал я. И тут же рявкнул на второго, дёрнувшегося было на выручку товарищу хефа. – А ну стой, где стоишь, или я вобью
Угроза возымела действие. Маленький торопыга застыл, как в землю вмёрзший. Жёлтые глаза разгорелись пуще пламени, пытаясь прожечь во мне дыры.
– Эй, я тоже хочу знать, что за ахинею они несут! – Вита, расхрабрившись, разъярённой кошкой смотрела на трепыхающегося в моей руке карлика. – Это какого рожна я им понадобилась, а? Ничего себе заявочка! Ты слышал, Эрик, что сказал этот мелкий засранец? Как же, счас!.. Разбежался…
Похоже, она напрочь забыла о моих напутствиях, м-да. Я как следует встряхнул свою добычу.
– Ну, я жду вразумительного ответа. Ты знаешь меня, хеф. И знаешь, что у меня никогда не расходятся слова с делом. Повтори, что ты сказал. И обдумай всё хорошенько. Потому что твоя жалкая никчёмная жизнь у меня в кулаке. Уяснил?
– Я имел в виду, что мы готовы купить её, - пошёл на попятную коротышка. Час от часу не легче! Они что, издеваются надо мной? Второй хеф в отчаянии схватился за голову, издав приглушенный вопль. Сообразительный малый. Понял, что сейчас его корешу начнут отрывать ноги. – Деньги, Ходящий, много денег. Мы хотим купить этого ребёнка. Продай её нам!
– Она МОЯ. И не продаётся. И ей гораздо больше лет, чем она выглядит. Моя женщина давно не ребёнок.
– Ложь-ложь-ложь, Ходящий, - дрыгая ногами, закудахтал Похититель. – У нас нюх на детей. Мы чуем юную невинную кровь. Она ещё ребёнок. Она даже ни разу не знала мужчину! Ты лжёшь нам, Ходящий!..
Я едва успел перехватить свободной рукой бросившуюся на хефа девочку. Вита воинственно сжимала кулачки. Я крепко взял её за запястье.
– Пусти меня, Эрик! Пусти, говорю! Я сейчас этому вонючке все глаза выцарапаю! Какое его собачье дело, что…
– Замолчи, пожалуйста, - сказал я, сжимая пальцы. Вита болезненно ойкнула и обиженно посмотрела на меня. – Не сейчас, ладно? У нас есть более важные проблемы, чем обсуждение твоей невинности.
Вита громко фыркнула и, видимо в знак протеста, скинув капюшон толстовки, отвернулась в сторону. До моих ушей донеслись приглушенные ругательства. Девчонке определенно не нравилось, когда с ней разговаривали в подобном ключе. И не нравилось, когда ею командовали.
Я бы мог одним ударом проломить хефу череп. И поверьте, не стал бы после этого мучиться по ночам кошмарами. Но что-то меня останавливало. Я не боялся ни эту странную парочку, ни всю их промышляющую в Пригороде братию. Нет, тут пахло чем-то жаренным. Прямо-таки пригорелым. Теперь я отчётливо ощущал этот запах. И запах грязных, наполненных сомнительными ароматами пота, животных, сгораемых в печках дров и нечистот улиц был совершенно не причём.
Я разжал пальцы. Хеф набитым тряпьём мешком шлёпнулся на устланную свежевыпавшим снегом землю. Тут же распрямился как сжатая пружина и злобно уставился на меня. Его приятель, подбоченясь,
– Да что ж вы такие твердолобые… - с показным недоумением протянул я. – В общем, так, парни. Я что-то с недавних пор на вечер становлюсь добрым. Аж самому противно, но ничего не могу с собой поделать. Поэтому отпускаю вас. Целыми. Валите на все четыре стороны. Но предупреждаю. Всего один раз. Поэтому раскройте пошире уши и запоминайте. Повторять не буду. Забудьте про мою спутницу. Забудьте о ней, как будто никогда и не видели. Ясно? И если я вас ещё хоть раз увижу, даже случайно, я больше разговаривать не буду. Убью молча. Понятно? Убью.
Я закончил спокойным размеренным тоном. Немного менторским и скучным, не повышая голоса. Любой детектор лжи подтвердил бы мои слова. Я не шутил. Если они ещё хоть раз косо глянут на Виту, им конец.
Хефы не сказали ни слова. Коротышки дали мне договорить, чуть заметно кивнули и, повернувшись, растворились в окутавшем улицу густом сумраке. Провожая взглядом исчезающие за пеленой падающего снега низкорослые фигурки, я задумчиво скрёб щетинистый подбородок.
– Если честно, я мало что поняла, - призналась Вита, робко беря меня за руку. – Признаюсь, на какое-то мгновение мне стало страшно. Очень. Эти…. Эти существа такие мерзкие. И страшные. Я испугалась, Эрик.
– Всё нормально, - я успокаивающе потрепал её по волосам. Прилипшие к непослушным прядям снежинки таяли под моей ладонью. – Надень капюшон, пожалуйста. И не бойся. Со мной тебе ничего не угрожает. Я доставлю тебя к отцу в целости и сохранности. Поверь мне.
– Обещаешь?
– Обещаю. Ладно, двинули дальше. А то мы изрядно заболтались с этими ублюдками. Осталось совсем немножко.
– А зачем они это делают?
Пропуская девочку перед собой, я недоумевающе сдвинул брови:
– Делают что? И кто?
– Ну эти…. Лилипуты чёртовы. Зачем они крадут детей? Для чего?
Я смотрел, как мои сапоги наступают на маленькие, оставляемые Витой следы. По улице начали разгораться кое-какие огоньки: костры, вокруг которых грелись шайки всякого отребья, лампы в окнах домов и лавочек, воткнутые в самых тёмных местах чадящие факелы.
– Ты задаёшь хорошие вопросы, Вита. Очень хорошие. По существу. Но, к сожалению, я не могу ответить на них. Правда. Я не знаю, кто стоит за кланом Похитителей и для чего, или кого они занимаются своими делишками. Я задумывался над этим, но так ни к чему и не пришёл. Слишком мало о них известно. Но одно ясно. Их покрывает кто-то, у кого очень, очень большие связи.
– Понятно, - немного разочарованно сказала Вита. – Понятно…
А ещё через несколько минут мы покинули Рыночный квартал.
_______________________________________________
Когда мы были в одной миле от ночлега, Вита попросила меня рассказать о родителях. Её настоящих родителях, само собой. Джулиусе Стормвуде и матери, имени которой она до сих пор не знала. Нахохлившись под накинутым на голову капюшоном, девочка ТАК смотрела на меня, что я не мог отказать. Осыпаемая снегом, она была похожа на маленькое пушистое чудо с большими, немного испуганными глазёнками.