Дочь Озара
Шрифт:
Сиук находился в недоумении.
— Умерли они там все, что ли? — пробормотал следопыт.
— Чирей тебе на язык, — рассердился юноша. Какой умерли? Вдруг там Вада?
— Моя кажет, там шума мало-мало, — неожиданно подал голос Дул.
— Чего? — не понял Корос. — Какая шума?
— Шума, значит, шума, — прошипел глот. — Больно говорят.
— Как это, больно говорят? — Сиук тоже ничего не понимал. Он и не слышал ничего, но знал, что глот мог что-то уловить. Слух у дикаря был превосходный, 'музыкальный'.
— Больно,
— Э-э, — дошло до Сиука. — Плачут, что ли?
— Угу. Плача. Шибко плача.
Варии переглянулись.
— Пошли, — решительно произнес Корос. — А то так до вечера просидим. Только осторожно.
Крадучись, подобрались к пещере. В мертвом дикаре Дул сразу опознал Ерека. Теперь и варии отчетливо слышали женский и детский плач, перемежающийся негромкими завываниями.
Следопыт присел над телом убитого, осмотрел стрелу.
— Чья? — спросил Сиук. — Узнаешь?
Следопыт усмехнулся:
– 'Волки'. Точняк, 'волки'. Я их оперение ни с кем не перепутаю. И на древке, видишь, серая полоска? Не соврал Дул, однако. И ты был прав. Этот Ерек вел 'волков'.
Корос отдал Сиуку копье, сам снял с плеча лук, вложил стрелу.
При их появлении дикари заголосили на повышенных тонах. Они все, оставшиеся в живых, сидели, сбившись в кучку, у костра. Оглядевшись, Корос опустил лук. Кивнул Дулу:
— Ну, давай. Шевели языком. Чего тут случилось?
Дул заговорил с сородичами. Те потихоньку успокоились. Несколько женщин, всхлипывая и перебивая друг дружку, начали рассказывать о неожиданных событиях вчерашнего дня и жутких подробностях минувшей ночи. Дул переводил.
Когда закончил, варии некоторое время молчали.
— Ты ничего не перепутал? — осторожно уточнил Сиук. — Это была Вада?
— Вада, точник, — Дул не преминул щегольнуть недавно услышанным словцом. — Точник, твой Вада. Рыжий, на живот ракуш острый, и это, зуб большой здеся, на титя.
— А где этот дикарь, ну, который с 'волками' дрался?
Дул подошел к лежащему на боку Гару.
— Вот она. Сымотри, сколько рана.
Присел рядом, взял Гара за руку. Сиук тоже приблизился, посмотрел с любопытством:
— Да, здоровый парень. И не черный совсем. Кожа, как у тебя Дул, темная. Странные вы, дикари. Один такой, другой такой. А ты чего там нашел?
— Нисяво. Так. Пальца тонкий, — Дул отпустил руку Гара.
– 'Волки' поведут Ваду к себе в племя. Надо догонять, — принял решение Корос. — Пока следы свежие.
— А с этими что?
Корос обвел глазами пещеру:
— А что с этими? Пусть живут, как знают. Дул, скажи им, что больше никто не придет. Пусть не боятся. Может, им лучше с этими соединиться? Ну, которые чуть вас не съели? А, сами разберутся.
Выбрались из пещеры, остановились на поляне. Дул застрял у входа над трупом сородича.
— Значит, 'волков'
— А Дул?
— Дул? — Корос хмыкнул. — А ты ему доверяешь? Ладно, с ним мы потом еще потолкуем.
Следопыт покосился на дикаря, окликнул:
— Дул, идти надо! Чего ты там застрял?
Но дикарь не отозвался. Потом замахал рукой — сюда, быстрее. Варии в недоумении подошли.
— Сымотри, — шепотом произнес глот. — Она дышит.
Корос и Сиук присели над Ереком. Неожиданно 'мертвый' тихонечко застонал и приоткрыл глаза.
— Это я, Дул, — заговорил дикарь по-глотски. — Узнаешь меня, Ерек?
Губы умирающего зашевелились. Сородичи обменялись несколькими фразами. Внезапно лицо Ерека исказилось. Он попытался еще что-то произнести, но захрипел, на губах выступила кровь.
— Елы-молы, — констатировал глот. — Ушел окуна.
И шмыгнул носом.
— О чем вы там шептались? — поинтересовался Корос.
— Ерек спросила, как его малу живой. Он ходила с животом. Я сказал — уже не живой. Варий убила.
Дул замолчал. Губы у него дрожали.
— И все? — бесстрастно спросил следопыт.
— Нет, не вся, — сердито ответил дикарь после паузы. — Еще он сказала, что варий идут на гора. Там троп есть. Баран оставил.
Следопыт посмотрел на Сиука. Тот перевел:
— Через гору они пойдут. Через перевал, что ли? Там тропа есть, бараны протоптали.
— Все, — подвел черту Корос. — И мы двинулись. Ночью они не могли далеко уйти. Наверное, Ваду забрали и переночевали поблизости. Мы их к вечеру догоним. Если постараемся.
'Волки' и Вада двигались цепочкой. Впереди 'старший', за ним девушка, со связанными за спиной руками. За ней — 'молодой'. 'Молодой' почти все время улыбался. Жизнь была хороша. Удалось выжить в стычке с глотами. Раз. Этого Ерека прибили. Тоже хорошо. Вирон наказывал — дикаря в живых не оставлять. Девчонку поймали, Вирон будет доволен. Интересно, как вождь догадался, что девчонка у дикарей? Хотя, он такой умный. Все знает. И с Оман Озаром умеет разговаривать, как настоящая колдунья.
Странно, правда, что они эту 'рыжую' связанную ведут, как пленную дикарку. А она ведь своя, варийка. Но 'старший' сказал — не развязывать. Ему виднее. А ничего, симпатичная девчонка. Хотя и худая. Он бы взял такую в жамы.
'Молодой' вздохнул. Он уже настоящий воин, а жамы до сих пор нет. Все в мухилах ходит, даже обидно. В общине мало женщин, на всех не хватает. Весной Вирон с воинами-мухилами гостил у 'леопардов', во время сокухи. Несколько воинов вернулись с жамами. Хвастались — у 'леопардов' много женщин. Только выбирай. Но его тогда с собой не взяли. Вирон пообещал: если справишься с заданием и найдешь рыжую 'леопардиху', то будет тебе жама, какую захочешь.