Дочь палача и король нищих
Шрифт:
По примеру Куизля и его дочери Симон пролез по тайному лазу в кладовую, а уже оттуда выбрался в город. Поначалу он надеялся где-нибудь перед епископским двором встретить Магдалену, но девушка уже скрылась. Еще совсем недавно это обстоятельство привело бы Симона в бешенство, но теперь ему даже полегчало. Он ведь знал, где ее искать, – у этого чванливого коротышки-венецианца. Что ж, там она хотя бы в безопасности. А в деле, какое собирался провернуть лекарь, лучше действовать в одиночку.
Симон со всех ног помчался по темным, еще безлюдным переулкам к тому месту, где, как он надеялся, тайна порошка
Барабаня пальцами правой руки по каменной стене, Симон неотрывно следил за стражниками, которые неторопливо отодвигали один засов за другим. И чего бы этим скотам не поспешить? На карту, возможно, поставлена судьба всего города, а этим пропойцам деревенским хоть бы хны! Лекарь вдруг понял, что, сам того не ведая, начал грызть ноготь.
Вообще Симон даже рад был тому, что Магдалена отправилась к Сильвио. Все это слишком опасно: ведь неизвестно, кто или что поджидало его там на самом деле. Оставалось только надеяться, что было еще не слишком поздно. Хотя, с другой стороны, неужели никто ничего не заметил бы? Воздействие порошка столь ужасно и явственно, что не обратить внимания на него просто невозможно. Лекарь облегченно вздохнул. Видимо, заговорщики еще не успели привести план в действие. Но следовало удостовериться, что предположение его не ошибочно. И если он окажется прав, то пулей бросится к городским властям и…
Симона обожгло при мысли, что высшую власть в Регенсбурге представлял казначей Паулюс Меммингер. Так кому вообще можно теперь довериться? Лекарь так и не понял до конца, какую роль во всем этом играл Меммингер. Не говоря уже про лысого убийцу и Натана… По этой причине Симон и не решился воспользоваться туннелем под Дунаем. Быть может, там его поджидал Натан со своими пособниками, а наняли их могущественные люди, для которых Симон был всего лишь назойливым жуком, которого можно раздавить мимоходом.
Лекарь прикусил губу. Для начала нужно во всем удостовериться. И уже потом можно решать, кому довериться, а кому нет.
Наконец стражники распахнули ворота. С десятком торгашей, крестьян и поденщиков Симон устремился к мосту. Пятнадцать пролетов нависали над рекой до противоположного берега, где начинались владения баварского курфюрста. Утренний туман постепенно рассеивался и с той стороны уже виднелся таможенный барьер, сейчас высоко поднятый. Лекарь опустил голову и быстро засеменил мимо стражников. Накануне в комнате пивовара он нашел коричневую фетровую шапочку и теперь надвинул ее на лоб. Оставалось только надеяться, что стражники слишком устали, чтобы особо присматриваться.
Кажется, получилось, никто его не окликнул. Симон облегченно вздохнул и зашагал дальше. Взгляд его скользнул за ограждение: внизу, между искусственными островами, вихрились круговороты, под сводами и мимо Нижнего Верда скользили плоты и рыбачьи лодки.
Скоро он доберется до цели.
Примерно на середине моста Симон увидел наконец деревянные сходни, спускавшиеся к большому Верхнему Верду. Возле нее стояла небольшая сторожка с колокольней; на лавке, прищурив глаза, сидел заспанный стражник и нежился под первыми солнечными лучами.
Симон замедлил шаги, чтобы не вызывать подозрений.
– А
Симон кивнул.
– Он самый и есть.
Он с подчеркнутой небрежностью вынул измятую страницу, которую вырвал из травника на кухне пивовара. В темной сторожке ничего, кроме каракулей, разобрать было невозможно, и лекарь затаил дыхание в надежде, что стражник купится на его дешевую уловку.
– Мельник один слишком мало налогов заплатил, вот я и несу ему извещение.
– Дай посмотрю, – стражник вырвал у Симона страницу и принялся внимательно ее изучать.
«Господи, сейчас стражу кликнет! – думал Симон. – Меня в тюрьму посадят, а потом будет уже слишком поздно! Весь Регенсбург…»
– Порядок. Можешь проходить, – стражник с важным видом вернул листок. – Вроде правильно все.
Симон смиренно опустил голову и подавил улыбку. Да он и читать-то, видимо, не умел! Даже рисунки с обратной стороны его не смутили. Раскланявшись с угрюмым стражником, лекарь спустился по сходням. И лишь оказавшись на достаточном расстоянии, он осмелился снова поднять голову.
В ту же секунду его оглушил грохот и скрежет, доносившийся с острова. Неподалеку в воде вращались мельничные колеса, что приводили в движение громадные молоты и жернова во множестве строений. Треск лесопилок примешивался к стуку мельниц и сукновален. Весь остров казался единым грохочущим механизмом. Симон буквально чувствовал, как дрожала земля под ногами.
Мельницы…
Он почти у цели. Теперь оставалось только надеяться, что не ошибся.
Юноше потребовалось некоторое время, чтобы сориентироваться на поросшем низким кустарником острове, но в конце концов он узнал высокое строение с черепичной крышей, к которому в прошлый раз приводил его Натан. Лекарь замедлил шаги; он по-прежнему понятия не имел, что ожидало его внутри. Что, если мельницу охраняли?
Он решил не заходить внутрь сразу, а заглянуть для начала в одно из окон. С трудом вскарабкался на кучу бревен, сложенную штабелем у стены, и добрался наконец к заколоченному окну. Оттянул одну из досок и стал вглядываться в сумрак, царивший внутри.
Разглядеть удалось немного. Как и в прошлый раз, повсюду грудились мешки с мукой и пшеницей. В глубине со скрипом вращались громадные жернова, приводимые в движение водяным колесом, установленным с обращенной к реке стороны. Симон хотел уже отвернуться, как в глаза ему бросился очень уж большой мешок, который, судя по всему, свалился из общей кучи и теперь валялся бесхозный посреди пола.
И мешок этот шевелился.
Симон поморгал и присмотрелся. Действительно! Громадный мешок метался и дергался. Только теперь лекарь понял, что это был не мешок вовсе, а человек, связанный в тугой кокон. Когда этот кокон снова метнулся в сторону, Симон смог разглядеть лицо. И с огромным трудом подавил крик.
На полу лежала Магдалена.
Волосы у нее были мокрые и растрепанные, лицо бледное, и сама она дрожала всем телом. Но в глазах ее метался гневный огонь, от чего Магдалена напоминала пойманную рысь.