Дочь палача и ведьмак
Шрифт:
– Как по мне, так этот безобразный монах Йоханнес ко всему этому приложился. Помнишь, как он странно повел себя накануне, когда я сказала ему про свет в колокольне? И про мешок, помнишь, который он с собой тащил?
Симон нахмурился:
– Да, а что?
– В нем были железные прутья! Точно такие же, какие я видела в башне, только поменьше!
– Верно, ты права. – Симон беспокойно постучал по столу. – Что-то с этим монахом неладно. Но человеком с башни он быть не мог. Йоханнес в это время был со мною у настоятеля.
– Ты
Симон вздохнул.
– Со мной сегодня тоже кое-что приключилось. Если так и будет продолжаться, мы снова влипнем в историю, а твой отец уши мне оттяпает, потому что я за тобой не уследил… В любом случае настоятель велел мне к завтрашнему дню составить отчет о возможном убийстве.
Он взволнованно поведал Магдалене о событиях, пережитых у аптекаря, у настоятеля и странного часовщика. После рассказа Магдалена какое-то время сидела молча, потом налила себе еще вина.
– Автомат в облике настоящей женщины, у которой механизм вместо сердца!.. – Она встряхнулась с явным отвращением. – Ты прав, этот часовщик Виргилиус действительно странный малый. Скверная мысль, что кто-то может вдохнуть жизнь в куклу.
– Это не такая уж и редкость, – возразил Симон. – Я слышал, что в Париже и Роттердаме таких автоматов довольно много. Поющие птицы, высокие барабанщики, мавры, звонящие в колокол… В ганзейском городе Бремене есть даже железный стражник, который поднимает перед купцами забрало и приветственно вскидывает руку.
– И все-таки живые люди мне более по нраву… – Магдалена вдруг нахмурилась и кивнула в сторону двери. – Ну да, во всяком случае, большая их часть.
Задрав подбородки, в трактир вошли бургомистр Карл Земер и его сын. С ними рядом шел разряженный господин с бородкой, белым воротничком, в широкополой шляпе и с парадной шпагой на поясе. Он окинул посетителей холодным взглядом, словно перед ним собрались лишь назойливые мотыльки. В конце концов щелкнул пальцами, и к ним с раболепным поклоном кинулся трактирщик.
– Господи, Земеры! – простонал Симон. – Все сегодня против нас! И они, судя по всему, подыскали себе приятеля.
Трактирщик между тем подступил к новым гостям.
– Ах, господин граф фон Вартенберг! – пропел он и поклонился так низко, словно вознамерился почистить ему сапоги. – Великая честь принимать у себя в скромной таверне посланника из дома Виттельсбахов. Давненько вы…
Господин с бородкой нетерпеливо поднял руку, и тучный трактирщик замолчал.
– Довольно этой лести; приготовил бы нам лучше отдельную комнату, – проворчал он сердито. – Мне нужно обсудить нечто важное с этими господами.
– Всё, как вы пожелаете. Будет исполнено.
Раскланиваясь, трактирщик повел графа и Земеров к отдельному коридору. Проходя мимо стола, за которым сидели Симон и Магдалена, юный Себастьян Земер наградил их пренебрежительным взглядом.
– Взгляни-ка, отец, – прогнусавил он. – Теперь даже никчемные цирюльники и отродья палачей захаживают
Карл Земер хмуро посмотрел на шонгауцев:
– Полагаю, сын мой, трактирщик не знает, кто к нему захаживает. В моем трактире такое уж точно не пройдет. Бесчестным там делать нечего.
Он нетерпеливо взял своего отпрыска за плечо.
– Идем же теперь, у нас есть дела поважнее. Я слышал, здесь наливают отличное, хоть и дорогое, токайское вино. То, что нужно при заключении сделок.
Оба скрылись вслед за благородным господином в боковом коридоре. Симон взглянул на Магдалену; та, побледнев, прикусила губу и наконец прошипела:
– Чванливые Земеры! Якоб Шреефогль уже говорил мне, что оба они собираются хорошенько поживиться на празднике. Мне от одного их вида дурно становится.
– Не надо так волноваться. – Симон с сочувствием погладил ее по волосам. – Тебе все равно этого не изменить. Но хотел бы я знать, что же Земеры затеяли с урожденным Виттельсбахом. Если это правда, то у них все получилось. Тот, кто ведет дела с семьей баварского курфюрста, никогда не прогадает.
Магдалена шумно высморкалась и одним глотком допила вино в кружке.
– Они, наверное, всучат графу каких-нибудь свечей и иконок, а благородный господин потом перепродаст их еще дороже, – пробормотала она, после чего встала и, потянувшись, бросила на стол пару монет. – Пойдем уже. Нет желания сидеть в одном трактире с Земерами. А тебе еще нужно этот отчет написать, будь он неладен…
Она со вздохом направилась к выходу.
– Проклятие, ведь при всем этом я просто хотела помолиться в Андексе!
Снаружи в тени перед трактиром прятался человек в черной рясе и недоверчивым взглядом провожал семейную пару из Шонгау, бредущую вниз по холму в сторону Эрлинга. Потом грязно выругался, как привык во время войны. Ругань всегда шла ему на пользу, хотя Господь и не поощрял ее. Она помогала разогнать кровавые образы; однако беспокойство осталось.
С тех пор как здесь появился этот цирюльник со своей подругой, все пошло наперекосяк! Сначала не-удачный эксперимент, потом убитый подручный и спор с Виргилиусом – и что, черт побери, понадобилось этой любопытной девке на башне? А если она что-нибудь заподозрила? Если нашла что-нибудь наверху?
Он улыбнулся и помахал рукой, когда мимо него с песнопениями прошли несколько паломников. Но те не стали к нему приближаться, почувствовав, что от него не исходило благословения. Он привык, что люди боялись его наружности. Прежде она была частью его профессии, которая внушала окружающим страх, теперь – просто лицо. Гримаса дьявола в монашеском обличии, так говорили про него с тех пор, как он постригся много лет назад в монахи и расстался с прежней жизнью. Но с лицом расстаться не получилось.