Дочь палача и ведьмак
Шрифт:
Йоханнес, оглушенный шумом и страхом, поднялся и поплелся к ячменному полю. За ним находилось озеро, у берега покачивались маленькие лодки, и уже чувствовался запах воды. Он пустился бегом, и среди низко нависающих облаков показался монастырь Дисен. Колосья с шелестом сминались под ногами.
«Мир так прекрасен, – думал монах. – И почему только люди в нем такие жестокие? Или они все же позволят мне уйти?»
Лишь услышав за спиной лай собак, Йоханнес понял, что все кончено.
Магдалена
После того как Симона вызвали к настоятелю, Магдалену увели несколько подручных угрюмой наружности. С этого времени она дожидалась дальнейшей своей участи в подвале монастырской сыроварни. Здесь пахло лежалым сыром и прокисшим молоком, в углу громоздились плесневелые доски и дырявые кадки из ивовой коры; больше в подвале ничего не было. Единственным входом служила тяжелая дверь с крепким засовом.
Магдалена задумчиво приглаживала волосы, стараясь не замечать резкий запах, шедший от старых корзин для сыра. Она и представить себе не могла, чтобы ее и Симона обвинили в убийстве подручного только потому, что они обнаружили труп. Но и полностью уверенной она быть не могла. Поведение монахов, когда те с криками сбежали с места преступления, показало ей, насколько напряженными были настроения в монастыре. Магдалена вынуждена была признать, что все эти странные события – зверское убийство послушника, его пропавший наставник и бесследно исчезнувший автомат – даже ее могли заставить увериться в дьявольском промысле.
Она решила встать, чтобы размять немного ноги, но за дверью вдруг послышались шаги. Затем дверь распахнулась, и в подвал ввалился избитый брат Йоханнес. Он рухнул на пол и замер возле Магдалены.
– Хорошо тебе повеселиться с девкой цирюльника, изверг! – насмешливо крикнул один из мужчин, стоявших с мушкетами у входа. – Только оставь от нее что-нибудь и не сожри под конец, как часовщика.
Конвоиры засмеялись, и дверь с грохотом захлопнулась.
Некоторое время раздавалось лишь хриплое дыхание аптекаря. В конце концов Магдалена склонилась над ним и осторожно тронула за плечо.
– Как… как вы? – спросила она нерешительно. – Может, вам…
Брат Йоханнес вдруг приподнялся и безмолвно уставился на нее. Магдалена тихонько вскрикнула и отскочила. И без того безобразное лицо монаха было разбито до неузнаваемости, оба глаза заплыли, кровь капала с мясистых губ на пыльный пол. Йоханнес походил теперь на восставшего из могилы с монастырского кладбища. Он забился в угол, ощупал распухший нос и прогнусавил:
– Бывало… и похуже. И это ничто по сравнению с тем, что мне еще предстоит. Я-то знаю, что меня ожидает.
Магдалена с недоверием смотрела на скорченного монаха. Симон обнаружил на месте преступления окуляр аптекаря, кроме того, он оказался
– Вот, возьмите. Иначе никому будет не разглядеть вашей милой внешности.
Йоханнес слабо улыбнулся, лицо его в тусклом свете походило на гримасу неумело сшитой куклы.
– Спасибо, – пробормотал он. – Я знаю, что далеко не красавец.
– Можно ли по этой же причине называть вас убийцей, нужно еще выяснить.
Магдалена снова заняла свой угол и стала наблюдать, как Йоханнес вытирал лицо. Мухи норовили сесть на его окровавленные губы. Монах отгонял их, но они не оставляли своих попыток, и Магдалена невольно подумала об упрямом и запоротом быке.
– Ты, должно быть, жена цирюльника, – проговорил монах через некоторое время, теперь он хоть немного походил на человека. – Тебе уже лучше? Он говорил, тебя мучили колики в животе.
Магдалена нервно засмеялась.
– Спасибо за заботу. Но сейчас, я полагаю, это не самая важная из моих проблем. – Она вздохнула. – Мы с вами, судя по всему, в одной упряжке. Нас подозревают в убийстве послушника.
– Не беспокойся, тебя скоро отпустят, – отмахнулся Йоханнес. – Им нужен я, и никто другой.
– И как? Правдивы эти обвинения? – тихо спросила Магдалена. – Вы и вправду ведьмак и убийца?
Безобразный монах долго не сводил с нее глаз.
– Ты всерьез думаешь, что я так тебе все и выложу, если это действительно я? – протянул он наконец. – И даже если я никого не убивал, но знаю другие темные тайны, с чего ты взяла, что расскажу тебе о них? Как мне увериться, что ты меня не выдашь?
Магдалена покачала головой и прислонилась к стене.
– Выдам я вас или нет, уже неважно. Завтра, наверное, вызовут земельного судью, и тогда вас увезут в Вайльхайм на допрос. Сначала вам покажут инструменты, и если вы сразу не заговорите, то расскажете все, когда кости затрещат.
Брат Йоханнес тяжело вздохнул. Магдалена заметила, как он задрожал.
– Ты на удивление хорошо в этом разбираешься, – пробормотал монах. – Можно подумать, ты и сама когда-то прошла через такое.
– Нет, просто отца внимательно слушала.
– Отца?
Впервые за все это время монах по-настоящему смутился.
– Да, палача из Шонгау, Якоба Куизля.
– Якоб Куизль?
Монах внезапно преобразился. Лицо его побледнело, глаза расширились, и он забормотал что-то себе под нос. Только позже Магдалена поняла, что он молился.
– Господь всемогущий, я усомнился, прости меня! – взмолился Йоханнес. – Я был глупцом, Фомой неверующим! Но Ты послал мне знак, хвала Тебе на небесах! Это чудо! Настоящее чудо!