Дочь пекаря
Шрифт:
Йозеф разжал пальцы. Руки тряслись и ныли. – Предатель, – прошептал мальчик.
Йозеф перешагнул через труп Петера. Его чуть не вырвало. Морозная ноябрьская ночь умерила тошноту. В полицейском фургоне рыдал герр Хохшильд.
– Детей берем? – спросил один штурмовик.
– Оставьте их, – сказал Йозеф.
– А где Петер?
– Следующий дом. Поехали, – скомандовал Йозеф и протянул молодому штурмовику молоток. – Один народ, одна империя, один вождь.
Одиннадцать
Пограничная застава
Эль-Пасо, Техас
Монтана-авеню, 8935
10
– Я тебя пытался вызвать по радиосвязи, – сказал агент Берт Мозли, ковыряя во рту зубочисткой.
Рики сбросил в мусорку остатки утреннего буррито из «Тако кабано».
– Прости, не было связи, пока ехал. Что случилось?
– Звонила женщина, живет тут рядом. Говорит, видела за домом двоих мексиканских детишек, совсем маленьких. Неподалеку два рыдвана, похоже, там они и живут с родителями. Дама по-испански не говорит, просила кого-нибудь подъехать, проверить их. Я подумал – раз ты все равно едешь… – объяснил Берт и дал Рики бумажку с адресом.
– Ну, сейчас-то я уже приехал. – Рики прочел адрес. – Юго-Запад?
Берт кивнул.
– Ладно. Но с тебя причитается. – Он взял ключи от машины. – Пока буду ездить, приберись в камере. Тот парень из Толентино уехал в Чиуауа совсем больной.
– Да у него какая-то мексиканская чума. Видел болячки на руках? Думал, мы ему позволим всех тут перезаражать своей лихорадкой Эбола.
– Это опоясывающий лишай, – возразил Рики. – Ох, простите, доктор Чавес, – усмехнулся Берт.
– Короче, он был болен. Надо там проветрить хорошенько.
– Зови меня Марта Стюарт [16] . Непременно поглажу белье и расставлю тюльпаны.
– Ты – праздный англосакс, – пошутил Рики. Они с Бертом проработали вместе три года, и им давно хватало десятка отточенных хохмочек.
16
Марта Стюарт (р. 1941) – американская телеведущая и писательница, знаменитая на всю страну своими советами по домоводству.
– Не-ет, лентяй – это у нас ты, а я – жирный невежа. Надо держаться за свои роли, иначе все развалится. – Берт рассмеялся, Рики ухмыльнулся.
По радио в машине пела Шакира. Песня напомнила о Ребе. Он всегда говорил, что Реба ее копия, только брюнетка. Особенно по утрам, когда нечесаные волосы волнами лежат на подушке. Как раз в таком роскошном беспорядке он и оставил ее утром. Иногда приходилось собирать все силы, чтобы подавить искушение залезть к ней в постель и зарыться лицом в ее волосы, вдохнуть сонные ароматы. Но он знал, что Реба тотчас проснется и прогонит его. Их было две, абсолютно разные женщины, – Реба, которую он видел, и Реба, которая видела его. Пусть, решил он, у него будет хоть одна. Это лучше, чем ни одной.
Он выключил музыку и проверил адрес. Район смутно знаком. Новенькие дома, раскрашенные, как пасхальные яйца, стояли вдоль улиц с благополучными названиями типа Виа-дель-Эстрелла и Виа-дель-Оро [17] . За обширными кварталами тянулась оросительная канава, а вдали текла река, мутная и ржавая, как пенни. Рядом вилась и змеилась бетонная дорожка для пробежек; от нее поднимался чистый жаркий воздух. Плакат агентства по недвижимости хвастливо именовал район «ЭЛИТНЫМ ЖИЛЬЕМ НА БЕРЕГУ РИО-ГРАНДЕ!». Пару лет назад тут и за деньги никто бы не поселился. Жесткая трава, грязь, сусличьи норы – и так до самого горизонта. Теперь под солнцем пустыни блистали большие окна и подстриженные дворы. Неестественно, зато красиво. Рики подъехал к дому, из которого звонили. Двухэтажный розовый дворец с балкончиками из кованых прутьев, похожий на торт
17
Звездная… Золотая (исп.).
18
В Мексике – праздник пятнадцатилетия девочки.
Рики еще не выключил мотор, а к нему уже подскочила миниатюрная женщина в наутюженных брючках цвета хаки. Рики вылез из машины.
– Они здесь уже неделю, – зачастила женщина. – Муж говорит, пусть живут, да и пусть, конечно, но там же дети, им же это просто вредно, они все время на улице и купаются в этой грязной реке, как зверюшки! И я сказала мужу, что вызываю вас, ради их же блага, ради детей. Им нужен нормальный уход. Она же мать, постыдилась бы. – Женщина запустила руку в стриженые волосы. В ушах у нее мерцали бриллиантовые серьги. – Она тоже постоянно крутится у реки. Каждое утро моет посуду – посуду! – в этой говнотечке. Лично я считаю, если уж ты скачешь вот так вот через границы, хоть веди себя понезаметнее, что ли. Ну честное слово. Каждый день любуюсь на этот девятнадцатый век. – Она поманила Рики в дом. – Вот вчера девочка, годика два, смотрю – ползает в грязи, никто за ней не приглядывает. А если змея или койот? Вот погибнет ребенок у меня на заднем дворе, а я, получается, ни при чем? Мне-то каково?
В доме на ботинки Рики с визгом бросился цвергшнауцер. Воздух благоухал новой краской и ванильными свечами – Реба зажигала такие, принимая ванну.
– Малыш, нельзя! – Женщина ногой отодвинула псину. – Надеюсь, вы не боитесь собак.
– Нет, мэм.
– Кстати, я – Линда Колхаун. – Она протянула руку.
– Агент Рики Чавес. – Ее мягкие, ухоженные пальцы выскользнули из его ладони.
– Мы из Северной Каролины. Мой муж работает на железной дороге, на Тихоокеанской. Переехали пару месяцев назад. Я еще не привыкла… ко всему этому, – она помахала рукой, как будто отгоняя мух, и провела Рики к задней двери. – Машины там. – Из прохлады дома она указала на берег.
Ниже по Рио он углядел потрепанный «додж»-четырехдверку у бетонной дорожки. Другой машины не было видно.
– Они сейчас там?
– Ну, наверное, – сказала Линда. – Где им еще быть?
– Пойду поговорю. – Он надел бейсболку и зашагал вдоль каменной стены, отделявшей газон Колхаунов от западнотехасской песчаной грязи.
В четверти мили вниз по течению зеленые лужайки и саманные домики обрывались и начинался выгон, а за ним – несколько трейлеров на шлакоблоках. Рядом с «доджем» Рики заметил еще один след – к трейлеру на висячем замке, с окнами, закрытыми гипсокартоном. Он вытащил рацию.
– Эль-Пасо, прием.
Послышался треск и скрипучий визг.
– 10-4 [19] .
– Берт, я на месте, – сказал Рики.
Он еще раз оглядел трейлер и повернулся к «доджу». Окна были завешены одеялами и темными рубашками. Края подолов и рукавов торчали наружу и трепетали на ветру.
– 10–20? [20] – спросил Берт.
– За Донифаном, на канале Рио, от дороги где-то миля. Конская ферма и несколько жилых трейлеров. Канава у меня за спиной.
19
Здесь и далее пограничники пользуются десятичным кодом, разработанным для ускорения передачи информации по радио. «10-4» означает «Вас понял».
20
Где ты находишься?