Дочь похитительницы снов (Хроники Эльрика из Мельнибонэ - 5, Книга 3)
Шрифт:
Хмурник явно обрадовался, что ему никуда не придется идти, но вслух сказал:
– Я поклялся всюду сопровождать Эльрика - хоть в преисподнюю, если понадобится.
Эльрик вытянул свою белую руку, положил ладонь на плечо Хмурнику.
– До этого еще не дошло, друг мой.
Хмурник ухмыльнулся.
– Я подожду две-три недели, - сказал он.– А если ты не вернешься к тому времени, отправлюсь, пожалуй, в Элуэр. У меня там дела, которые надо бы доделать. В общем, если что, ищи меня там.
Он радовался тому, что остается, и был, несомненно, огорчен предстоящей разлукой с
Мы втроем вышли из комнаты, попрощавшись с Хмурником. Он пожелал нам удачи и прибавил:
– сердце подсказывает ему, что мы непременно встретимся снова.
Оуна вывела нас из башни Десницы на залитые солнечным светом улицы, заполненные возбужденными, веселящимися людьми. Город окружали зеленые холмы Танелорн возвратился на свое привычное место в мироздании.
Мы свернули в узкий, кривой переулок и очутились в старой части города, по которой и пробирались, пока не вышли к невысокому строению, которое, судя по его виду, уже не первый год пустовало. Верхние этажи были разрушены, но нижний неожиданно оказался во вполне приличном состоянии. Вход преграждала обитая железом дверь с замком, который Оуна, убедившись, что за нами никто не следит, открыла удивительно маленьким ключиком.
Внутри не было ничего такого, что стоило бы запирать на замок, - кровать, стол, кресло, несколько полок с книгами и свитками, кухонная утварь. На меня это помещение произвело впечатление монашеской кельи.
Я не стал задавать вопросов, всецело положившись на Оуну, которая как будто знала, что делает.
После нашего разлучения я продолжал слышать мысли Эльрика; лишь когда он стоял совсем рядом, мое восприятие притуплялось. Сейчас он нервничал, причем гораздо сильнее нас с Оуной. Почему? Вдобавок его откровенно смущало мое присутствие - он избегал встречаться со мной взглядом и старался не обращаться напрямую. Будь у меня возможность уйти, я бы с радостью ушел, чтобы не смущать далее своего двойника.
Он явно пришел в себя не до конца, его движения были замедленными, как у сомнамбулы. Может, он думает, что все это ему снится?
Или это и вправду сон? И мы только снимся Эльрику Мельнибонэйскому?
Оуна тем временем подошла к дальней стене и отдернула гобелен, за которым пряталась другая дверь.
– Куда она ведет?– поинтересовался я.
– Куда получится, - отозвалась девушка с невеселой усмешкой.
– То есть?
– Все зависит от того, кто правит соседними мирами, - Порядок или Хаос.
– А как это узнать?
– Войти в дверь, - просто ответила она.
– Так пошли, - поторопил Эльрик, неожиданно проявив нетерпение.– Я жду не дождусь новой встречи с кузеном Гейнором, - его рука лежала на рукояти Равенбранда. Меня восхитила его смелость. Да, у нас была общая кровь и, отчасти, общие проблемы, но по темпераменту мы с ним - полные противоположности. Он искал забвения в действии, а я - в философии. Я неохотно принимал решения, Эльрик же никогда долго не раздумывал: для него решения были смыслом жизни, и принимал он их походя.
Веди он обыкновенную, прозаическую жизнь, тогда бы с ним случались обыденные, прозаические вещи. Но подходит ли прозаическая жизнь тому, у кого такие хищные черты лица, кто должен прибегать к колдовству только
Как бы повел себя я на его месте? Не знаю, не знаю... Меня не обучали сызмальства колдовским штучкам, не наставляли в нечеловеческой мудрости предков. В юности мне не доводилось сражаться с чудовищами, осваивать премудрости полетов на драконах и учиться править миром. Разумеется, его прошлое было для меня открытой книгой - ведь воспоминания Эльрика остались во мне, а мои воспоминания к нему не перешли, и, надо признать, я отчасти ему завидовал.
Не тратя лишних слов, Эльрик распахнул дверь и шагнул через порог. Я последовал за ним. Оуна аккуратно закрыла дверь.
Мы очутились в залитом солнцем саду. В таких садах обычно уединяются, ища успокоения, отдыха от мирских забот. Я бы даже сказал, что рассчитывал наткнуться на нечто подобное по ту сторону двери. Сад окружала высокая стена, поверх которой виднелись крыши домов. Перед нами раскинулись клумбы, засаженные ароматными травами и цветами. По газону расхаживали павлины и задиристые петухи. А посреди сада находился пруд с фонтаном. Фонтан был каменный; журчание воды как нельзя лучше дополняло облик сада.
Честно говоря, мы испытали некоторое разочарование. Ведь мы готовились к чему-то более воинственному. Эльрик с подозрением огляделся вокруг. Похоже, он высматривал, кого бы ему убить.
А вот Оуна облегченно улыбнулась. По-видимому, ее опасения не оправдались.
Ворот в стене, окружавшей сад, не было и в помине. Наружу можно было выйти только через дверь, которая привела нас сюда.
– Что дальше?– Эльрик вновь огляделся.– Куда теперь?
– Из Танелорна в Мо-Оурию и из Мо-Оурии в Танелорн, - сказала Оуна, добираются только по воде.
Эльрик опустил руку в пруд.
– По воде? Но как? Здесь нет никакого корабля, - он с интересом уставился на подплывшую к его ладони рыбешку, словно ожидая, что та возьмет и превратится в корабль.
Оуна с улыбкой сняла с плеча лук и очертила им круг на воде. Как ни удивительно, очерченная полоса никуда не делась, не растаяла. Внутри круга вода забурлила, стала менять цвет - и внезапно хлынула вверх кроваво-красным потоком, будто кровь из раны. Сквозь нее просвечивало солнце, и наши лица в солнечных лучах приобрели кровавый оттенок.
Эльрик ухмыльнулся своей волчьей ухмылкой. Его глаза блеснули.
– Это проход?– спросил он. Оуна кивнула.
Мельнибонэец прыгнул в водяную колонну, обхватил ее руками, точно обнимая. Дернулся, как лягушка на электрической изгороди, - и сгинул, подхваченный потоком.
Я не торопился следовать его примеру. Оуна засмеялась, взяла меня за руку и потянула за собой.
В глаза ударил ослепительный свет. Нас понесло в разные стороны; я пытался удержать руку Оуны, но не сумел. Меня окружило ревущее, беснующееся пламя, я погружался в огненную бездну, грозившую утопить Ульрика фон Бека в крови мироздания. Пламя не жгло, зато проникало, казалось, в самые затаенные уголки души. В огне то и дело возникали искаженные гримасами лица - должно быть, лица грешников в аду. Обезображенные, искалеченные тела, сцены пыток, жертвы которых словно исполняли кощунственные балетные па...