Дочь посла
Шрифт:
— Вижу деревню! — вдруг крикнул Муса.
— Где?
— А вон там, за поворотом, где высокие яры, — сказал он, указывая на камышовые крыши хижин. — Не твоя, Лал, деревня?
— Нет, — сознался тот с сожалением. — Мою деревню за десять миль можно увидеть. Ее ни с одной другой не спутаешь!
Естественно, каждому свое. Например, мне тоже кажется, что города красивее, чем Уфа, на всем белом свете нет.
С ней, с этой деревней, у каждого из нас связана своя забота. Лал должен расспросить о дороге. Муса вместе с ним должен добыть продукты,
Мальчики стали держать ближе к берегу, но только мы обогнули скалистый мыс, как увидели ребят, суматошно бегающих взад и вперед. Лал и Муса подналегли, начали грести изо всей силы.
— Кто-то тонет! — проговорил Лал, почти задыхаясь. — Черт побери, стоял бы себе на берегу, если не умеет плавать!
Я вскочила на ноги. Теперь и я приметила утопающего. Этого было достаточно, чтобы самой, ни о чем не думая, броситься в воду. Уж такой у меня характер, ничего с этим не поделаешь! Мы, уфимские девчата, отлично плаваем, не хуже иных мальчишек. Это каждый знает, кто бывал на спартакиадах. Уфа наша такая счастливая, стоит на трех реках, плавай, в какой хочешь!
Быстро, по-мужски выбрасывая руки вперед, я подплыла к утопающему и схватила его, как нас учили, за волосы.
Только бы не упустить его!
Дальше мне известно, как вести себя, — не давая утопающему воли, плыви как можно быстрее к берегу. А до него не более ста метров.
На берегу, вопреки моим ожиданиям, не успокаивались, шумели даже пуще прежнего. Что такое?
Еще крепче уцепившись за Мальчишеские волосы, я высунула голову, чтобы взглянуть на своих. Муса и Лал отчаянно работали шестами и что есть силы гребли в мою сторону.
— Плыви сюда! — кричал Лал.
— Шаура, берегись, крокодилы! — во все горло орал Муса.
С испугу я чуть не отпустила утопленника. Только сейчас сообразила, в какую беду я попала. Так жутко еще никогда не бывало!
Как быть? Если бы я была одна, то выплыть пара пустяков. Но разве я рискну его оставить?
Внезапно совсем рядом раздался пронзительный свист. Муса так не умеет свистеть. Лал как будто тоже.
И тотчас же чувствую, что кто-то меня хватает за плечи, а потом и за руки и тянет вверх. Душа ушла в пятки. От страха закрыла глаза и чувствую только, что меня вытаскивают из воды и осторожно сажают на какую-то скамейку. Целую секунду сижу как не живая, боясь открыть глаза.
Вдруг кто-то над самым моим ухом по-английски произносит:
— Теперь крокодилы не опасны!
Значит, мы спасены!
Первое, что я вижу, это пасть крокодила! Он кружит вокруг лодки. Где же спасенный? Он лежит на корме, над ним склонились два незнакомых мальчика. Им сейчас не до меня. Один делает искусственное дыхание, а другой держит мальчика, которого я спасла, за ноги.
— Да ведь они вовсе не индийцы! — прошептала я, взглянув на них.
Наш плот вслед за лодкой повернул к берегу. Муса и Лал что-то кричали мне, но я не могла разобрать слов.
«Откуда ты взялась?»
Мальчик,
— Тысяча чертей! Оставьте меня, какого дьявола…
Заметив меня, он перестал чертыхаться. С трудом присел и, прищурившись, посмотрел вокруг себя.
— Откуда ты взялась? — спросил он, выжидательно взглянув на меня.
Все мальчики, как по команде, повернулись ко мне, только сейчас, наверное, вспомнив о моем существовании.
— Мое имя Джон, — проговорил высокий мальчик в широкополой шляпе. — Ты, девочка, поступила храбро. Олл райт! Я должен знать, как тебя зовут.
— Шаура, — ответила я.
Мой утопленник совсем ожил, уже сидел, глупо улыбаясь.
— Это — Джек, — продолжал наш новый знакомый. — Джек, протяни руку своей спасительнице. Будь повежливее! Ну!
Потом Джон снова обратился ко мне:
— Джек, скажу я тебе, просто сорвиголова. Поспорил с нами, что влезет на прибрежную скалу. Конечно, сорвался… А наши лодки в полумиле отсюда, на другом конце деревни.
На берегу нас поджидали маленькие чужестранцы. Среди них я заметила только одну индианку. Пока я знакомилась со всеми, к берегу пристал и наш плот…
Незнакомцы все еще принимали нас за индийцев, а мы не стали их разубеждать.
Ведь мы путешествуем инкогнито! Да и мы сами не хотели их расспрашивать о том, кто они такие, откуда и куда плывут. Кому это нужно! Тем более индианка успела мне шепнуть, что они учащиеся какого-то колледжа, совершающие во время летних каникул большое путешествие по Индии.
Но старший сам заговорил:
— Мы совершали небольшое путешествие, да вот тут застряли.
Узнав, с кем имеем дело, Лал с большим достоинством сел напротив них, поджав под себя ноги. Мы с Мусой не умели так сидеть, поэтому разлеглись как попало. Каждый устроился как мог.
Опять заговорил самый старший:
— Нас сопровождало двое гребцов. Одного я легонько шлепнул было веслом, но малый, вероятно, в самом деле струхнул. Ничего не сказав, ночью сбежали. Хорошо бы один! А то оба! Какая неблагодарность.
— Почему сами не гребете?
— Не умеем.
Самый старший из них, тот самый, который побил гребца, покровительственно предложил нам:
— Поступайте служить к нам… Не обидим деньгами. Тем более не так-то уж трудно грести по течению…
Мы не торопились к ним наниматься. Увидев это, самый маленький мальчик сказал:
— Вы не думайте, что мы не сможем с вами рассчитаться. Мы — богатые люди. В моем гараже самые лучшие машины, какие только производятся во всем мире.
Лал, ничего не ответив им, поднялся. Все мы пошли готовить обед.
— Задержимся тут или нет? — спросила я, не зная еще его намерений.
— Во всяком случае, до вечера… Не дольше…
Приблизительно через полчаса, когда вовсю разгорелся костер, Лал заговорил с нами:
— Вот что, ребята, давайте поговорим откровенно, — начал он. — Что нам с ними делать?