Дочь Революции

Карнов Тихон

Разблокировав протофон, девушка написала Ливерию. Затем ещё раз и ещё. Когда прошло более получаса, а ответа всё не было, Нина решила позвонить. Ей было всё равно, сколько это будет стоить — об этом она не думала, когда один за другим капали гудки.

Звонили в Карпейском Каэльтстве нечасто — из-за дороговизны связи. Мгновенной последняя никогда не была. Сетевых мощностей обычно хватало только на обмен текстовыми сообщениями, а взаимодействия с фотографиями и видеоматериалами из-за ограничения скорости требовали некоторое время на загрузку.

— Нина? —

Из-за шума воды голос Евгения едва пробивался. — Ты чего звонишь?

— Мне кажется, — взволнованно начала та, поглядывая на качающийся корабль, — или я и вправду вижу твой теплоход?

Связь перманентно ухудшалась. Динамики разрывались хрипами и бьющим по микрофону ветром. Нина поморщилась, когда посторонние шумы сорвались на душераздирающий писк.

— Не кажется, — донёсся ответ. — Ты что, ещё не уехала?

— Нет. Я это… Я пыталась записаться на Нисхождение. Не взяли… А эвакуационный автобус… Я боюсь на нём ехать.

— Если хочешь, — сказал русский, — давай ко мне. Мы уплывём, как починим генератор, но сейчас бы нам не помешала твоя помощь.

Нина приняла его приглашение. У неё оставалось меньше часа до закрытия Моста Вечности. В тот момент девушка ясно осознала, что домой больше не вернётся. Когда со сборами было покончено, посыльная в последний раз окинула взглядом свою комнату, после чего пошла на выход.

Вестаниловская опустела навсегда.

Памятуя о засилье столицы роботариями, Нина не рискнула пройти по главной улице. Машины до того тщательно исполняли свою работу, что с Чековки непрестанно тянуло кровью. Иной раз казалось, что по плиточному склону бежала и струилась она. Вороны не умолкали. Не стихали и выстрелы. Сливаясь с раскатами грома, они барабанами в перепонках вторили торжеству мира, рождаемого в агонии зимы.

Над Староградом резонировал воздух. Переулками да дворами Нина выбралась к набережной. Площадь у монумента размыло. Плиты через одну провалились, и вместо грязи на поверхность смотрели сгустки подземной тьмы.

Нина, прислонившись к стене, затаилась, когда увидела бредущую к монументу фигуру. Охотница в пышущей элегией форме пошатывалась. Ноги её скользили по залитой набережной. Маска отсутствовала — опаленные отравой волосы обламывались даже при незначительном ветре, и плечи девушки осыпали блондинистые пряди.

***

Не успела Анастази сделать и нескольких шагов, как земля ушла из-под ног. В прямом смысле. Набережная расслоилась, и часть площади под монументом провалилась. Болото перетекло в подземелье. Вестница приземлилась точно в месиво из крови и грязи. Зацепившись за врезавшуюся пол плиту, девушка поднялась на ноги и оглянулась.

Это был вестибюль так и не открывшейся станции метро. Вместо часов посреди помещения отныне стоял гостиничный монумент, покосившийся и сломленный.

Внезапно у края поверхности кто-то появился. Не успела Анастази скрыться в тени, как зазвучал голос:

— Нази? — вглядевшись, спросила Нина и плотнее прильнула к обрыву. — Это ты?

— Нина? — последовало не менее удивлённое.

Для обеих встреча оказалась неожиданной. До

этого девушки пересекались неоднократно, но знакомством обзавелись недавно — именно Нина в декабре прошлого года поспособствовала Анастази в нелегальном выезде за границу.

— Ты как? — Нина мигом спустила с плеч рюкзак и чуть ли не по пояс в него залезла. — С тобой всё нормально? Ты не поранилась?

— Да-а… Вроде нет, — с небольшим промедлением ответила Лайне. — Правда, здесь очень темно.

— Нужен фонарик? У меня где-то он был, сейчас! — Не успела Анастази отреагировать, как ей в ноги упал компактный фонарь. — Подожди, я сейчас придумаю, как тебя…

Не успела Нина договорить, как репродукторы запели тревогой. Девушка отшатнулась от края дыры и, вцепившись ладонями в разбитые камни, оглянулась. Вдали зарябили сверкающие в сумерках клювы, и строевой шаг эхом потянулся к набережной.

— Только не это, — вымолвила Нина.

Анастази не к стати услышала это:

— Что случилось?

— Они идут, — Нина нервно пыталась застегнуть рюкзак, — болванчики. Я спущусь к тебе.

— Что? Нет! — запротестовала Лайне, и посыльная оцепенела. — Здесь небезопасно, Нина. Беги, пока есть возможность! Встретимся на поверхности!

Рассудив, та согласилась:

— Ладно.

Схватив рюкзак, Нина поспешила в сторону Моста, но и с его стороны потянулась вереница патрулей. Девушка, опасливо поглядывая на реку, начала пятиться.

На набережную вышли роботарии-охотники. Единым строем они, повернувшись, двинулись прямо на Нину, и она с поднятыми руками замерла на балюстраде. От волнения ноги девушки подкосились — равновесие сохранялось с трудом.

— Госпожа, — искусственными голосами заговорили машины, — немедленно спуститесь на землю. У вас три секунды.

— Нет, — одними губами возразила Нина. — Я не позволю себя отменить.

Только она крыльями расправила руки, как прогремели выстрелы. Набережную заволокло дымом пороха. Пули почти не задели девушку, но пара — пришедшиеся прямиком на плечо и живот — прошли навылет и оставили дыры размером с целый осколок, диаметр которого составлял около пяти сантиметров.

Нина пошатнулась. Чуть запрокинула голову — глаза её закатились, и тело упало в воду. Кровь девушки слилась с Дунари. Покуда шок блокировал боль, посыльная всеми силами боролась за жизнь.

Рот Нины открылся в паническом ужасе, и она выпустила из лёгких остатки кислорода. Пузырьки воздуха взметнулись к поверхности и, достигнув её, разорвались плеядами взрывов. Когда органы дыхания обожгло болью, Нина активней заработала руками и выплыла. Сделала жадный вздох. Пропитанные кровью волосы облепили голову, и первые несколько секунд посыльная ничего не могла увидеть.

— Нина! — в стороне прозвучал крик Ливерия.

Девушка, убрав прилипшие к лицу волосы, повернулась на голос. До «Каэльтины Дунарии» оставалось совсем немного, но из-за сильных волн расстояние казалось непреодолимым. Евгения Нина разглядела не сразу: капитан стоял вплотную к борту, и некогда белоснежный китель сливался с водой.