Дочь Революции

Карнов Тихон

О последнем Нина не беспокоилась: Дочь Революции почти полностью обезоружили — из установленного на ней оружия остались только венгойские огнемёты. Те самые, которые проще оставить, чем снять. Во многом это обусловлено содержимым топливных баков: горючее в них до того взрывоопасно, что без крайней необходимости их не трогали. Поздние модели второго поколения оснастили более надёжными модификациями, а Дочь Революции осталась единственным побратимом крематоров от мира титанов.

— Тогда не будет терять времени, — произнёс Залерт и подсадил Нину.

Тогда

она с лёгкостью забралась на открытый участок лестницы и стала быстро карабкаться наверх. Каким бы малым ни был вес девушки, конструкция под ней нещадно шаталась. Достигнув головного отсека, посыльная повернулась к Дмитрию и дала отмашку — тот ответил тем же. Затем Нина вскарабкалась на устойчивую площадку, расположенную на макушке АДАМ. В самом её центре находился люк с кодовым замком.

— Неужели это правда мне наконец пригодится? — под нос себе пробубнила Нина.

От волнения у неё задрожали пальцы. Рукавом протерев панель ввода, девушка, точно следуя заложенной в неё саму программе, шустро набрала цифровую комбинацию.

«564920248».

Мимо!

Нина, хлопнув себя по лбу, вспомнила, что код этот подходил к линейке, которой принадлежал Радиоактивный Кардинал, — он отвечал за автоматическое ведение огня.

«2731166».

Снова мимо. На этот раз Нина не сомневалась, что код вспомнила верно, но не успела ввести полностью — от волнения, конечно же.

«273116679».

Панель утвердительно загорелась зелёным. Замок, заскрежетав, отмер, и люк приоткрылся — полностью он не смог этого сделать из-за поразившей корпус ржавчины. Однако размера отверстия хватило, чтобы залезть внутрь. Наконец, очутившись в кабине, Нина заняла кресло пилота и, пристегнувшись, придвинулась к пульту управления. Пилотесса решительно зажала кнопки разблокировки и дёрнула рычаг.

Пуск.

Дочь Революции с оглушительным скрежетом пробудилась. Проснулись ее реактор, резервные двигатели. Прогревшись, расправился скелет. Одна за другой прогрузились системы — ремни плотно зафиксировали положение пилотессы в кресле. На колени ей с потолка выпал шлем с нейроинтерфейсом. В сравнении с последними моделями громоздкий, тяжелый. Лишь почувствовав его тяжесть Нина смогла в полной мере осознать, что собирается сделать. Однако остановиться она уже не могла и надела шлем.

Голова титана приподнялась.

Отмерли внешние камеры видеонаблюдения; несмотря на то, что предупреждающе мигала табличка об отсутствии соединения с центром связи, разблокировка управления прошла успешно. Ожил опорно-двигательный аппарат. Кабина наполнилась раздражающим скрежетом. Переборов волнение, Нина подключилась к нейроинтерфейсу — гарнитура иголками проникла под кожу.

Синхронизация с пилотом. Вместе с энергетическим импульсом, ужалившим в висок, девушка почувствовала слияние с Дочерью Революции. Пробуждение стоном усталости прошло по всей конструкции. Взревела боевая машина.

Глава тринадцатая. Огни агонизирующего мира

Погребальные костры, как и

столетия назад, охраняют материальное и имматериальное пространства от посягательств на них деми. Считается, что именно останки доблестных воинов, сражавшихся за покой человеческого мира, способны защищать его посмертно.

Доподлинно неизвестно, когда зажглись первые костры, но многие историки полагают, что одним из первых стал костёр, возникший на месте самосожжения Амелии Акды, основательницы Чёрных Зорь. Карпейские служительницы считают это признаком святости родительницы ордены, пожертвовавшей собой в срединные годы темнейшей ночи (882–888 гг.), связанные с осквернением каэльтской династии идеями Культа,

— Л. Керо, «Посмертие и символизм».

Эпизод первый

Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)

мост Вечности

2-26/995

Минувшие десятилетия выпили из полуострова все соки: крематорское депо превратилось в музей, магазины обанкротились один за другим, а жилые дома снаружи заросли металлическими листами и досками. Дольше всего протянула местная амбулатория, да и та закрылась полгода назад. Отныне внутри невысокого здания было пусто — резервами медпункта напитали лазарет новоградского мурмурация.

— Будь они открыты… — с тоской проговорила Анастази.

Фреска на фасаде изображала лекария в окровавленном фартуке. Лицо специалиста закрывала медицинская маска, а в руках он держал сосуд Гигеи. Время не пощадило рисунок, и пигменты утратили яркость, а штукатурка без ухода начала осыпаться.

— Ничего, — вполголоса произнёс Кемром, — нам только мост пересечь.

Сразу после этого его едва не сбили с ног невероятной силы ветер и толчок, что трещинами вскрыл дорогу и тротуар. Капитан крепче прижал к себе Анастази, когда в небе вспыхнули молнии, и мир вступил в тёмную свою фазу. Громыхало так, будто механизмы, прежне сковывающие Мать Войны, утратили свою силу.

— Антон! — Лайне испугалась и уткнулась в плечо мужчины.

Оглушительный рёв. Прорванная земля и бьющая из-под неё кровь.

Когда все затихло, Кемром только сказал:

— Случилось.

Рождённый Восхождением ветер в последний раз пронёс по Старограду агитационные листовки и утопил их в кровавых пучинах Дунари.

— Отпусти меня, — настойчивым полушёпотом попросила Анастази. — Отпусти. Так мы быстрее перейдём на другую сторону.

Отпираться Кемром не стал. Убедившись, что спутница способна стоять на своих двоих, он повёл её в обход центральной улице.

Мост их встретил потрясающей пустотой. Транспорта осталось немного — Анастази насчитала не больше десяти машин, включая красморовского «Ворона». Пострадавших на полотне не оказалось: брошенные автомобили были пусты. Вестнице невольно подумалось, что было бы неплохо сократить дорогу на колёсах, но ключей нигде не было.

— Я уже думал об этом, — бросил Кемром через плечо, когда Анастази заглянула в одну из машин. Девушка смущённо отпрянула. — Угон займёт больше времени, чем своим шагом.