Дочь рода. Книга 4
Шрифт:
– Пришла, – сказал Клим, оторвав взгляд от деревянной фигурки, которую он строгал на лавке у печи. – А я заждался уже.
– Что так? – спросила я, шагнув ближе к старику.
– Было предсказано: однажды явится дитя первой крови, – Клим пожал плечами и вернулся к заготовке. – Наш век короток, а гулять меж мирами мы не можем. Вот и ждём, рождаясь и умирая.
– Зачем вам дитя первой крови? – я подтащила стул к лавке, скребя ножками по деревянному полу, и уселась напротив старика.
– Ясно зачем – вернуть утраченное, –
Мы с Тарасом дружно переглянулись. Нам не были известны прозвища друг друга, а оказывается, мы оба в своих мирах запомнились не самыми приятными делами.
– Ибо как три жреца Хаоса придут в этот мир, он восстанет и кровавая жатва закончится, – Клим говорил ровным спокойным голосом, но почему-то у меня по спине поползли мурашки. – Это ли не искупление и покой для тех, чьи души бьются в вечной агонии?
– Как ты оказался в этом мире, если он закрыт Древними? – спросила я глухо. На Тараса я больше не смотрела, только на руки старика и деревяшку, которая всё больше походила на куколку с развевающимися волосами.
– Мир закрыт лишь для высших сущностей, но кто такие шаманы? – хитро улыбнулся Клим. – Мы вне категорий и классов, вне Великих Сил и борьбы меж ними. У нас нет своей силы и никогда не было, но мы берём её отовсюду – из ветра и земли, огня и воды. Мы не привязаны ни к кому и ни к чему, кроме мирового древа. Оно в каждом из нас.
– То есть вы не одарённые магически, но при этом можете управлять любой стихией? – уточнила я задумчиво. – И при этом вы перерождаетесь и помните прошлые жизни, как адепты Хаоса?
– Невозможно помнить то, чего не было, – помотал головой старик, прищуриваясь. – Нам открывается лишь то, что мы должны знать. Вся наша жизнь – один цикл, в течение которого мы проходим испытания и обретаем цель. Кто-то приходит в мир, чтобы сыграть для плачущей души на чынге, а кто-то – чтобы своими руками убить собственное дитя и призвать на его место Яарану Беспощадную.
– Что ты хотел мне показать? – спросила я, сжав челюсти. Весь этот разговор не имел никакого смысла. Одни лишь пророчества да «премудрости» от шамана, которых я наслушалась ещё в прошлой жизни.
Клим отложил заготовку и поманил меня пальцем. Я склонилась ближе к нему и увидела, как старик делает надрез на тыльной стороне ладони между большим и указательным пальцем. Через несколько мгновений Клим вынул из раны окровавленный лепесток клевера.
Он протянул мне ладонь, чтобы я могла рассмотреть каменные лепестки. Точь-в-точь такой же клевер сделал для меня Миша, когда учился контролю силы. Я достала подарок брата из кармана и положила на ладонь старика. Они были совершенно одинаковыми.
– Что это значит? – мой голос
– Каждый шаман находит свой лепесток клевера, – Клим погладил пальцем подарок Миши. – Это то, что ты должна вспомнить. Вспомнить все лепестки в своей жизни. В каждой из них.
– Я не шаман, и это моё первое перерождение, – прошептала я, облизав сухие губы. – Первое…
– Вспомни! – резко сказал Клим и впечатал оба клевера в мою ладонь, а второй рукой коснулся моего лба. – Вспомни, кем ты была!
«Я уже всё вспомнила!» – хотелось закричать мне, но губы вдруг сомкнулись, а горло сжалось, не издав ни звука. Всю мою короткую жизнь в этом мире в моей памяти была лишь Яарану и никого больше. Даже воспоминания Ярины давно поблекли, но сейчас в голове зазвучали разные голоса, зовущие меня.
Ощущения походили на ментальную атаку, подобную той, что обрушила на меня Жанна во время прорыва и выброса Порядка. Но они всё же отличались. Я словно парила в воздухе, а подо мной раскинулась водная гладь, в ряби которой отражались разные лица.
Я видела смеющуюся девочку с голубыми глазами и жидкими косичками, одетую в странное старомодное платье; видела воительницу с лоснящейся чёрной кожей; видела старушку в свободной тунике до колен и шароварах… видела отражения разных женщин, но все они будто бы были и мной тоже.
Неужели?.. я перерождалась не один раз, в разных эпохах и мирах, но не помнила прошлых жизней. Выходит, Заряна была права: мы все блуждаем по мирам, заполняя сосуды, ведь количество душ едино и не меняется.
Как тогда получилось, что я не помнила ничего, кроме жизни Яарану? Почему запомнила только её?
Я встала со стула и сжала в ладони два лепестка клевера, покрытые кровью шамана. В каждой моей жизни так или иначе появлялся этот цветок с четырьмя лепестками. Однажды я даже украла его из лавки торговца в одном из миров – так сильно он мне понравился.
– Почему именно клевер? – спросила я у Клима, продолжая урывками вспоминать прошлые жизни.
– С него начинаются новые миры и им же заканчиваются, – сказал старик, взяв в руки недоделанную фигурку. – Он – символ переплетения магических потоков, стихий, рожденных от Хаоса и Порядка. Ты не шаман – это правда, но в тебе кровь шаманов, ведь ты – дитя первой крови и всегда им была.
– Я поняла. Благодарю тебя за мудрость, шаман, – я вернула Климу его цветок и развернулась к выходу из дома. На пороге я обернулась и встретилась с Климом взглядом. – До встречи.
– Мы больше не увидимся, дитя первой крови, – проговорил он с кривой улыбкой. – Моё предназначение исполнено. Больше нет цели и нет смысла продолжать эту жизнь.
– А как же посмотреть на вернувшееся равновесие, которое принесут в этот мир три кровавых всадника апокалипсиса? – шутя спросила я, пытаясь разрядить мрачную атмосферу прощания.