Дочь самурая
Шрифт:
— Вы бы потом пожалели, — продолжала Лола. — Танцовщица из нее никакая. Совершенно нет чувства ритма. Да еще и застенчивая, как фиалка. Let's до, lieutenant Diesel!
— Sir! Yes, Sir!
12
В сквере Батиньоль Ингрид и Лола нашли уютную скамейку. Они полюбовались стайкой ребятишек, резвившихся на солнышке, и Лола задала вопрос, который долго вынашивала:
— «Не каждый день полиция Лос-Анджелеса оказывает нам честь, выходя на сцену». На что намекал
— Если хочешь знать мое мнение, всем этим господам пошел бы на пользу хороший массаж.
— В этом ты права. Но признайся, моя дорогая. Посмеялись и хватит.
— Монтобер — завсегдатай «Калипсо».
— Только этого не хватало!
— Он один из тех, которые никогда не платят, потому что цепляют других клиентов.
— Ты хочешь сказать, приводят?
— Ну да. Я знаю его в лицо, но никогда не слышала его имени. Теперь услышала.
— А он, значит, узнал, как зовут твою татуировку?
— Возможно.
— А если Тимоти узнает, что ты изображаешь лже-полицейского из Лос-Анджелеса и попадаешься на глаза тем, кто приводит клиентов?
— Тогда я в два счета распрощаюсь со своей работой, — ответила Ингрид, щелкнув пальцами.
— Вот черт!
— Yeah! Fuck and fuck!
— Я могу попытаться все объяснить Тимоти Харлену.
— И не мечтай! Остается только надеяться, что Ролан Монтобер поступит как джентльмен и забудет обо мне. Куда мы теперь?
— Проверим, как держит свое слово малыш Паризи. Заставим его оплатить счет за телевизоры, как было условлено. Это меня развлечет. Дальнейшее в тумане.
— То есть?
— Когда Папаша Динамит вырвется из лап полицейских, мы спросим у него, продолжать ли нам копаться в прошлом Алис. Есть и другой вариант: пусть Гном запутает дело так, что сам черт ногу сломит, тогда Морис ничего не узнает.
— Ты боишься, что он узнает другую Алис, не ту, которую любил?
— Вполне возможно, однако кое-какие маленькие проблески оставляют нам надежду. Все это очень ненадежно, но иногда хватает и пустяка.
— Например?
— Бартельми носит в кармане словарь пиджин. А точнее, tok pisin, языка папуасов. Эта книжечка его интригует. Он постоянно в нее заглядывает, пытаясь понять.
— Что понять, Лола?
— Зачем Алис носила с собой в сумочке этот словарь, черт возьми! И почему она так интересовалась Папуа-Новой Гвинеей.
— Мечтала туда съездить.
— Загвоздка в том, что тяга к южным морям не вяжется с желанием выброситься из окна. И потом, Папуа очень далеко, и там нет ни мобильных телефонов, ни асфальтированных дорог, ни яхт. Зато еще попадаются людоеды.
— Ты хочешь сказать, что такая страна вряд ли способна привлечь «неограненных светских женщин»?
— В отличие от Флориды или Монако, там маловато миллиардеров. По тамошним меркам богатый тип — это тот, у кого самая красивая шляпа с перьями и самая лучшая пирога. Этот словарик совершенно
Ингрид только открыла рот, чтобы сказать: «Ты меня убедила, Лола, будем оптимистами!» — но слова застряли у нее в горле. Комиссар Жан-Паскаль Груссе с подручным в бежевом плаще только что появился и улыбался столь же любезно, как тюремщик, у которого украли форменную фуражку.
— Сам не понимаю, почему я до сих пор не забрал вас в участок, мадам Жост.
— Да, я поживаю прекрасно, комиссар Груссе. А вы? Всегда так приятно бывает поболтать с вами о том о сем. Вы мне представите вашего друга?
Бежевый плащ ограничился невнятным бурчанием, Лола ослепительно улыбнулась в ответ.
— Имя Диего Карли вам о чем-то говорит? — продолжал Груссе.
— Это мой друг.
— Несомненно, как и Морис Бонен. Он нам долго орал об этом. А супруги Лебуте и Монтобер — тоже ваши друзья?
— Себя не переделаешь. Люблю человечество. Даже у бывших полицейских есть функция сопереживания, вам не кажется? Нет, конечно, вам так не кажется.
— Мне звонил глава Судебной полиции, к которому лично обратилась мадам Плесси-Понто. Министерство внутренних дел требует скорейших результатов в деле Бонен.
— Я и не знала, что вы приобрели билет в высшие сферы, комиссар. Должно быть, с таких высот все выглядит иначе. Но может, там не хватает кислорода?
— Мое руководство, которое теперь, напоминаю, уже не ваше, требует также не разглашать имеющиеся сведения. В ваших интересах не совать нос в наши дела. В высокопоставленных кругах могут не понять, почему вы якшаетесь с зарегистрированными террористами.
— Это вы о ком? Жорж Лебуте — организатор юбилеев и покушений? Ролан Монтобер — джентльмен-террорист? Похоже, мы и не заметили, что столкнулись с мифическим Янусом? Я понимаю, почему министерство внутренних дел на вас рассчитывает. Дело слишком сложное, чтобы поручить его плохому мальчику.
— Вопросы здесь задаю я. Почему вы интересуетесь делом Бонен?
— Потому что оно интересное.
— Считайте, что я вас предупредил, и на этот раз у меня тяжелая артиллерия. Стоит мне позвонить в министерство, и у вас будут большие неприятности, равно как и у Ингрид Дизель, которая, не забывайте, зарабатывает своим талантом массажистки втемную.
— А своим талантом стриптизерши при ярком свете. И это она делает вполне официально. А вы не знали?
— Вам дорого обойдется ваше высокомерие, Лола.
— Мадам Жост, если угодно, комиссар. К тому же я распоряжаюсь своими личными сбережениями, как мне вздумается.
— Что?
— Вздумается ли мне прикупить полкило свеженького высокомерия или вдруг на мои уловки купится бравый пустоголовый служитель министерства внутренних дел, я уже достаточно взрослая, чтобы обойтись без ваших советов. Желаю приятно провести время.