Дочь старого друга
Шрифт:
Вскоре Вирджинии стало гораздо теплее, чем даже днем, а такого возбуждения она не испытывала никогда в жизни. Под одеялом она не могла видеть его глаз, но ощущала горячее дыхание у лба.
— Поспите немного, мисс Холден, — тихо произнес Митч.
Она немного расслабилась и прошептала:
— А что, если они… Что, если они нападут на нас во время сна?
Он провел ладонью по ее спине, и Вирджиния мгновенно напряглась. Но он лишь спокойно объяснил:
— Найти нас в темном лесу почти невозможно. Да и лошади предупредят, если кто-нибудь подберется слишком близко.
Несколько
— Мистер Стоун? Вы спите?..
— Я?.. Нет…
— Не могла бы вы… Не могли бы оказать мне услугу?
— Ну конечно, — отозвался Митч.
— Не могли бы вы позволить мне уснуть первой? Я не могу переносить одиночество даже во сне.
Митч притянул ее поближе и прошептал на ухо:
— Мне вполне знакомо это чувство.
— Вы не уснете, пока не убедитесь, что я заснула?
— Я выполню ваше желание, если вы попробуете заснуть прямо сейчас.
Вирджиния улыбнулась и положила ладони ему на грудь.
— Постараюсь, господин судебный исполнитель.
— Ну и хорошо, — пробурчал Митч.
— Простите мне мое строптивое поведение, — сказала она.
— О чем разговор… — ответил Стоун и мгновенно отключился.
15
Последние пять дней пути казались нескончаемыми. Они ехали, постоянно ожидая нападения. Бандиты могли укрываться за любым деревом, кустом или валуном. Ночами они спали, прижавшись друг к другу, спасаясь таким образом от холода. Обычно они поднимались еще до восхода солнца и ехали дотемна, не делая привалов. Стоун привык и не к таким трудностям. Он был просто выкован из железа. Но у Вирджинии голод, холод и усталость отнимали последние силы.
Лишь однажды им повезло. Уже оказавшись на землях Юты, как-то под вечер они наткнулись на уединенную ферму, приютившуюся в маленькой долине. Хозяин фермы и все его многочисленное семейство приняли путников дружелюбно и окружили заботой. Горячая вода для мытья и стирки, теплая постель, горячая сытная еда подействовали на Вирджинию как глоток воды в пустыне. Она взбодрилась, почувствовала прилив сил и вновь обрела надежду на благополучное завершение их путешествия.
Они пустились в путь утром, отогревшиеся, отдохнувшие и сытые. Даже к вечеру, когда пора было устраиваться на ночлег, Вирджиния не ощущала привычной усталости. Именно это и побудило ее вступить в спор с Митчем.
— Сегодня не так уж холодно, — сказала она. — Я устроюсь на своем матрасе. Дайте мне мои одеяла.
— Забудьте об этом, — отрезал Митч.
Но она заупрямилась.
— Господин судебный исполнитель, я решила сегодня спать одна, — произнесла она непререкаемым тоном.
Взглянув на ее упрямо поднятый подбородок, Митч вздохнул и бросил ей одеяла.
— Прекрасно, — сухо сказал он. — Я слишком устал, чтобы спорить с вами всю ночь.
Вирджиния раскинула матрас под деревом, на мягкой подстилке из сосновых игл, и свернулась клубочком. Но напрасно пыталась она заснуть. Очень скоро ей стало ужасно холодно. Только теперь она поняла, сколько тепла могут хранить два человека, тесно прижавшись друг к другу. И ей было не
— Мистер Стоун! — прошептала она, стараясь не стучать зубами. — Митч! — Он открыл один глаз и раздраженно что-то проворчал. — Я зам-м-мерзаю, — едва смогла она вымолвить.
Так и не проснувшись, он машинально откинул край одеяла и впустил ее к себе. Вскоре оба согрелись, и Вирджиния быстро заснула у него на груди, убаюканная размеренными ударами его сердца и глубоким ровным дыханием.
Митч спал беспокойно. Его сны слишком возбуждали воображение, чтобы принести покой. Когда слегка рассвело, он открыл глаза и сразу почувствовал, что рядом спит Вирджиния. Стоун хорошо помнил, что она решила спать этой ночью одна, и никак не мог сообразить, как она оказалась рядом с ним. Он придвинулся поближе и легко поцеловал ее в лоб. Она вздохнула, но не проснулась.
Митч закрыл глаза, пытаясь снова заснуть, но руки как бы против его воли потянулись к желанному телу. Он прикоснулся к ее груди и уже не смог ни о чем размышлять. Руки сами принялись расстегивать пуговицы на ее платье.
Он сознавал, что не следует так поступать, особенно когда она спит, доверившись ему. Но желание обладать ею оказалось сильнее всех угрызений совести. Медленно стягивая с нее платье, он осыпал легкими поцелуями нежную шею, плечи. Пальцы его скользили все ниже и ниже. Как она прекрасна! Митч наклонил голову и стал целовать ее лицо.
— Что вы делаете? — вздрогнув, произнесла Вирджиния.
— Тебе холодно. Я согреваю тебя, — ответил он шепотом и слегка прикусил ей мочку уха.
— Но вы же обещали… — прошептала она.
Опершись о локоть, Митч обнял Вирджинию другой рукой и приник к ее губам долгим поцелуем, не дав договорить. Им овладело такое блаженство, что он забыл обо всем. Забыл и об опасности встретить банду Легри, и о нарушенном обещании, данном ее отцу.
Он слегка отстранился от нее и утонул в омуте зеленых сияющих глаз.
— Боже мой, Джинни, — хрипло проговорил он. — Я так сильно тебя хочу, так сильно!..
Вирджиния дрожала, но не из-за холода: руки Митча были удивительно теплыми и нежными, дыхание горячим. Он целовал ее так нежно, что сердце трепетало и совсем не хотелось останавливать его.
— К черту все обещания! — шептал Митч, прижимаясь губами к ее упругой груди. — Все к черту!
Он обвел языком ее соски, провел ладонью по спине, задержал руку на бедрах и подтянул ее под себя. Вирджиния вздрогнула, как от разряда электричества, соприкоснувшись с его пылающим телом. Митч потерся носом о ее носик и облизал языком нежные губки.