Дочь вампира
Шрифт:
Слово «могилка» он произнёс прямо-таки с тургеневскими нотками. Как видите, даже вампирам ничто лирическое не чуждо!
– Уехали бы вы отсюда, – неожиданно предложил он так, что я вновь почувствовал терзающий его животный страх.
– Конечно, уеду, – простодушно согласился я, – не зимовать же мне здесь. Вот улажу все дела и уеду.
В глазах Мотрина вновь мелькнула злоба. Запихнув протокол в старенькую планшетку, он официально козырнул, после чего оседлал свой мотоцикл.
Лишь только смолк треск мотора, на подворье вошла Настя. Лицо у неё было заплаканное. Сухо поздоровавшись и не глядя на меня,
– Вижу, вас, Настя, прекрасно обо всём информируют, – насмешливо заметил я.
– Наслышана о ваших подвигах. Вы, часом, никогда на бойне не работали?
– Не доводилось. Да и не смог бы я – животных жалко.
– А Николаева? А Брыля? Не жалко? – огрызнулась девушка.
– Нет, – спокойно сознался я, – их не жалко. А вот девчушку, которую какая-то мразь этой ночью натравила на меня, жалко. Совсем маленькая.
– Это Груня, – печально объяснила девушка, – она уже лет десять охотится. Когда нет людей, зверюшкам горло рвёт. Очень ненасытная.
– А кто её такой сделал?
– Какое это теперь имеет значение, – Настя прошла по горнице, потерянно глядя на стены.
Я молча следил за ней.
– Честное слово, иногда я вас ненавижу, – произнесла она. – Вы ведь знали, что ждёт этих мальчишек. Спокойно смотрели, как они идут в западню, а потом сами же и добили их.
Я молчал, а когда она направилась к двери, спросил:
– Чаю хотите?
– Хочу, – улыбнулась девушка, – у вас чай очень вкусный. Достаёте какой-то особый или заваривать умеете?
– Секрет фирмы. Выходите за меня замуж, открою.
– А не боитесь, что во мне вампирская кровь взыграет? – расхохоталась она. – Представляете, какой может получиться брачная ночь?
– Не пугайте, – отмахнулся я, – сознайтесь лучше, что вам милее молодые и резвые…
– Ну да, такие, как Брыль, – лукаво отпарировала Настя, намазывая масло на крекер, и вдруг тихо добавила. – Не сердитесь на меня. Сама не знаю, что на меня находит. Иногда тошно становится. Я понимаю, как вам тяжело. Могу я чем-нибудь помочь?
– Я не знаю, где их кладбище, – сознался я, – а это очень плохо. Нельзя всё время ждать их, да ловить на ошибках. Я ведь тоже могу ошибиться. Вот сегодня ночью, если бы не Патрик, не знаю, сладил бы я с Груней. Сначала она мне показалась чуть ли не безобидной, а реакция у неё…
– Боюсь вас разочаровать, – грустно покачала головой Настя, – они очень тщательно скрывают, где находятся могилы. Это же их последнее пристанище. Может быть, меня и отведут туда, но после этого я вряд ли смогу что-нибудь рассказать вам. Понимаете?
В глазах девушки блеснули слёзы. Я поспешил перевести разговор на другую тему, рассказав ей об утреннем диалоге с Мотриным. Я очень убедительно изображал «деревенского детектива». Вскоре Настя опять весело хохотала.
Когда же девушка собралась уходить, я почувствовал, что она чего-то боится и очень не хочет покидать этот дом.
– Послушайте, Настя, – очень серьёзно шепнул я ей на ухо уже на крыльце, – если почувствуете хоть малейшую опасность, немедленно бегите сюда.
– Спасибо! – обернувшись, она чмокнула меня в щёку.
Патрик по моему сигналу помчался провожать девушку, а я расположился на крыльце с трубкой, размышляя о том, что я стал бы делать, если бы Настя приняла моё легкомысленное предложение
Глава XIX. Следствие и последствия
Следственная бригада приехала в Болотово около полудня в сопровождении медицинского фургончика, куда сразу же погрузили тело Николаева, над которым к этому времени уже весело жужжал целый столб мух. Около часа детективы сидели, запершись в доме Мотрина, затем отправились в лес, а вернувшись, вновь заперлись для совещания.
Ни меня, ни Фрола Ипатьевича на совет не пригласили, свидетельских показаний снимать не пожелали. Честно говоря, ничего другого я не ожидал. Только очень дотошный следователь мог потрепать нам нервы формальными вопросами, ответы на которые вряд ли могли хоть что-нибудь добавить к той кристально ясной, и самое главное, удобной версии, которую я подсунул Мотрину. Приехавший же в Болотово следователь был молод и явно спешил побыстрее закончить не слишком интересную работу.
Побродив над остатками осинки, где полдня лежало тело безвременно ушедшего от нас любителя жены совокупно с морской свинкой, следователь указал сопровождавшим его бородачу с чемоданчиком и пожилой женщине в грязном белом халате на медицинский фургончик, а сам направился в мою сторону. Путь ему преградил выскочивший из кустов Патрик. Мне пришлось вмешаться.
– Следователь районной прокуратуры Путилов, – представился молодой человек. – Представляете, как забавно, эту фамилию носил «гений русского сыска», с которым я, правда, в родстве не состою. Можете звать меня просто Андреем.
Улыбка следователя показалась мне открытой. Она придавала ему задорное выражение. Я пожал протянутую мне руку и пригласил юношу в дом, полагая, что он собирается задать мне какие-то вопросы. Но Путилова просто распирало любопытство.
– Мне много говорили о вас, Алексей Станиславович, – признался он. – Не буду спрашивать, что привело вас в наши края. Сами понимаете, род моих занятий учит с пониманием относиться к работе спецслужб.
Я удивлённо поднял брови.
– Не скромничайте, – рассмеялся Путилов. – Мне настойчиво рекомендовали не докучать вам вопросами, обращаться к вам за помощью лишь в случае крайней надобности. Согласитесь, многозначительная рекомендация. А ещё и вот это…
Он кивнул на кобуру моего «магнума».
– Бросьте, Андрей. Я здесь отдыхаю в доме моего однокашника. Вот и всё.
– Ну, конечно, конечно, – Путилов с трудом сдерживал смех. – Вот студенты тоже приехали отдохнуть. А в результате – один труп и один пропавший без вести. Жалко ребят. Их же предупреждали, места тут опасные. Болота, волки. Волки здесь – просто напасть! Заметили? В селе ни одной собаки, ни одной кошки, ни коз, ни овец… В прошлом году бригаду охотников вызывали. Профессионалов. В результате – ни одной волчьей шкуры, а трое охотников сгинули. Обратите внимание, пропали. Тел не нашли. Не могли же волки сожрать их одежду? Болота. Оступился – конец. Вот, к примеру, этот студент, Брыль. Родственники ведь станут требовать выдать им тело. А как его из болота достать? И ведь не объяснишь никому. Придётся, очевидно, объявлять в розыск. Глупо! Всё предельно ясно. Но тела нет. Значит – в розыск. Я лично убеждён: он в болоте, стало быть, никогда нигде не объявится, ни живой, ни мёртвый.