Дочь великого грешника
Шрифт:
Настроение у него снова поднялось. Злость сменилась жгучим желанием, обида — страстью. Он лежал на ней, ее груди приятно упирались в его грудь, свои ноги он втиснул как раз между ее раскинутыми ногами.
— Да, сработало. Значит, ты можешь быть женщиной, когда захочешь.
Она заметила, как изменилось выражение его глаз, и ею овладели одновременно испуг и томление.
— Я не хочу.
Его губы были в дюйме от ее губ, и снова дыхание Уиллы участилось.
— Но почему? Кому от этого будет
— Я не хочу, чтобы ты меня целовал. Он поднял бровь, улыбнулся.
— Врешь. Уилла вздрогнула.
— Да.
Их губы уже почти сблизились, когда раздались пронзительные крики.
Глава 5
Бен перекатился через нее и вскочил на ноги. На этот раз Уиллу восхитила его скорость, и она помчалась за ним. Крики не прекращались, когда Бен распахнул входную дверь.
— Господи, — пробормотал он, перешагнул кровавое месиво на крыльце и обхватил Лили руками. — Все в порядке, дорогая.
Автоматически он повернулся так, чтобы ей ничего не было видно, и, поглаживая Лили по спине, поверх ее головы поглядел на Уиллу.
Она была потрясена, но в глазах ее не было того леденящего ужаса, который обуял женщину, дрожавшую в его руках. Какая она хрупкая, совсем не такая, как Уилла, подумал он.
— Отведи ее в дом, — велел он Уилле.
Но она помотала головой, пристально разглядывая искромсанное кровавое месиво под ногами.
— Должно быть, это одна из амбарных кошек.
Вернее, это раньше была кошка, угрюмо подумала она, прежде чем кто-то отрезал ей голову, выпотрошил кишки и оставил у входной двери в качестве некоего зловещего подарка.
— Уведи ее в дом, — повторил Бен.
На крик сбежались остальные. Адам примчался первым. Сначала он увидел Лили, рыдающую в объятиях Бена. Это произвело на него едва ли меньшее впечатление, чем разбросанные по крыльцу окровавленные останки.
Непроизвольно он шагнул к ней, положил руку на плечо и утешающе погладил, когда она нервно вздрогнула.
— Все в порядке, Лили.
— Адам, я увидела… — Ей едва удалось побороть тошноту, подступившую к горлу.
— Я понимаю. А сейчас ты пойдешь в дом. Послушай меня. — Он осторожно высвободил ее из объятий Бена и, обхватив за плечи, подвел к двери. — Уилла о тебе позаботится.
— Слушай, я…
— Позаботься о сестре, Уилл, — перебил ее Адам и, взяв ее за руку, твердо вложил в нее руку Лили.
Коснувшись дрожащей Лили, Уилла сразу сдалась. Невнятно выругавшись, она потянула Лили за собой.
— Пойдем, тебе надо присесть.
— Я увидела…
— Да, да, я знаю, что ты увидела. Забудь об этом.
Уилла решительно захлопнула дверь, оставив мужчин убирать обезглавленный труп с крыльца.
— Господи, Адам, это кошка? — Джим Брюстер тыльной стороной
Адам оглянулся, изучающе оглядел всех стоящих на крыльце мужчин: Джим — бледный как мел, кадык ходит ходуном; у Хэма губы стиснуты; Маринад сжал висящее на плече ружье. У Билли Винсента — ему еще не было восемнадцати — глаза горят от любопытства; Вуд Бук задумчиво поглаживает черную бороду.
Первым заговорил Вуд, голос его звучал совершенно спокойно.
— А где голова? Здесь ее нет.
Он шагнул ближе. Вуд отвечал на ранчо за посев и уборку пшеницы, а его жена, Нелл, готовила еду для всех работников. От Вуда пахло одеколоном «Олд Спайс» и мятными конфетками. Адам всегда считал его человеком надежным и непоколебимым, как гибралтарская скала.
— Тот, кто это сделал, мог забрать голову с собой в качестве трофея.
После этих слов Адама общее бормотание прекратилось, только Билли продолжал причитать:
— Господи Иисусе, вы только поглядите! Надо же, разбросал кишки повсюду. И что теперь делать с этой несчастной кошкой? А как ты думаешь…
— Заткни свою пасть, Билли, — устало приказал Хэм. Вздохнув, он потянулся в карман за сигаретами. — А вы все ступайте назад ужинать. Нечего тут стоять и глазеть, будто старухи на показе мод.
— Что-то у меня аппетит пропал, — пробурчал Джим, но и он, и остальные пошли прочь.
— Паршивое зрелище, — заметил Хэм. — Конечно, детишки могли это сотворить. У Вуда мальчишки отчаянные, но все же не до такой степени. Если ты спросишь мое мнение, то только распоследний гад мог такое натворить. Но я с ними поговорю.
— Хэм, а что, если я задам тебе вот какой вопрос: ты можешь сказать, где были и чем занимались твои люди в течение последнего часа?
Хэм изучающе поглядел на Бена сквозь пелену сигаретного дыма.
— Кто чем. Умывались перед ужином, еще что-нибудь в этом роде. Я за ними не слежу, если ты об этом спрашиваешь. Люди, которые работают на этом ранчо, не станут кромсать кошку ради забавы.
Бен кивнул. Он не имел права задавать подобные вопросы, и они оба это знали.
— Это произошло не раньше, чем час назад. Я пришел довольно давно, и на крыльце было чисто.
Хэм сделал затяжку, кивнул.
— Я поговорю с мальчишками Вуда. — Он бросил последний взгляд на то, что лежало на крыльце. — Ну и паршивое зрелище, — повторил он и пошел прочь.
— Уже второе искромсанное животное за неделю, Адам. Адам присел на корточки, коснулся пальцами окровавленного меха.
— Его звали Майк. Он был старый, слепой на один глаз и должен был умереть во сне.
— Мне очень жаль. — Бен и сам любил животных, он понимающе положил руку на плечо Адаму. — Кажется, у вас тут серьезные проблемы.